Юноша, смотревший в глаза ведьмаку, отступил на шаг и… расплылся в широкой улыбке, а затем достал из-под рубахи амулет, висевший на шнурке. Виш знал, что это такое. Амулет был сделан в виде глаза, а зрачком ему служил зеркальный кристалл. И назывался он одним словом — зеркало. Суть оберега была проста и незатейлива, но весьма действенна — защита от чар.

Амулет отражал любую попытку навести чары на своего носители. Правда, действовал он недолго и требовал периодической подпитки. Истощение ресурса пропустить было сложно, если, конечно, хозяин не забывал следить за полнотой накопителя. Кристалл терял свою зеркальность и превращался в прозрачную стекляшку. Впрочем, снова зарядить око было недолго, всего лишь посетить колдовскую лавку и оплатить услугу. После этого «зеркало» опять можно было использовать. У Иллиса амулет был заряжен.

— Тьфу, — сплюнул Виш. Он обернулся и посмотрел на женщину, она подошла еще немножко ближе. — Поговорим в другом месте.

— Согласен, — отозвался Иллис. — Уходим?

Ведьмак одарил его тяжелым взглядом и позвал:

— Дочка.

Ида, успевшая потерять интерес и к «отцу» и к самопровозглашенному «мужу» опять отвернулась и застыла в прежней позе.

— Если я опять подойду, ничего не случится? — шепотом спросил юноша.

— Ты бы лучше об этом задумался, когда садился в экипаж и мчался в Фелит, — проворчал ведьмак.

— Мы поговорим об этом в другом месте, — ответствовал наглец.

Виш вновь ожег его взглядом и приблизился к девушке. Он склонился к ней и накрыл плечи руками.

— Ида, пора уходить, — сказал мужчина.

— Хорошо, — кивнула та и распрямилась.

— За нами наблюдают, — продолжил Виш. — Сейчас подойди к мальчишке, поцелуй его в щеку и возьми под руку, но не пей. И улыбнись ему. Поняла?

— Зачем? — Ида приподняла брови, обозначив удивление.

— Он объявил себя твоим мужем, слышала? Жена смотрителя за нами наблюдает, так что подтвердим слова парня, тем более мы сами назвали тебя замужней. Кто знает, может, оно сейчас и к лучшему. Уйдем с кладбища и тогда уже будем с ним разбираться. Пока сделай, как прошу, но не пей, — мужчина задержал взгляд на подопечной.

— Хорошо, — ответила девушка и направилась к Иллису.

Но он уже не смотрел в сторону «родственников». Пока они разговаривали, юноша заметил памятник, на который до того не обращал внимания, потер глаза и шагнул ближе. Он не сводил взора с изваяния, когда Ида подошла к нему и накрыла плечо ладонью.

Иллис вздрогнул, перевел на девушку взгляд, да так и замер, рассматривая ее при свете солнца. Снова посмотрел на памятник, опять на Иду, и она, сжав его голову ладонями, поднялась на цыпочки и прижалась губами к щеке. После улыбнулась и взяла под руку, как велел ей Виш.

— Ну что встал пнем, зятек? — усмехнулся ведьмак. — Ты же вроде как по жене соскучился или нет?

— Соскучился, — скорей, машинально кивнул Иллис. — А это… — он кивнул на памятник, и Виш оборвал его:

— Идем.

Молодой человек тряхнул головой, избавляясь от оторопи, посмотрел на свою руку, за сгиб которой держалась Ида, улыбнулся и переместил ее ладошку в свою ладонь. Так, держа ее за руку, он и повел прочь. Ведьмак пристроился рядом, едва тропинка позволила. Они покинули кладбище, но не пошли в сторону Фелита. Прежде надо было поговорить.

— Как ты нас нашел? — нелюбезно спросил ведьмак, едва они удалились не только от кладбища, но и от дороги, по которой шли люди. Немного, но все-таки лишние уши были.

— Это было несложно, — пожал плечами Иллис. — Вы поехали в Фелит за информацией. За день ее не собрать, должны были остаться на ночь. А здесь только один гостевой дом и одна гостиница. Гостиница для другой публики, вам удобней гостевой дом. Я зашел туда и спросил про вас. А так как в Миле у Иды был живот и чепец, значит, представляетесь отцом и дочерью. Что делают отец и беременная дочь в дороге? Скорей всего, едут или домой, или к мужу дочери. Я сказал, что поехал вам навстречу, чтобы поскорей встретить мою любимую супругу и отпустить тестя к его хозяйству. Я не знал, кем вы представляетесь, а под хозяйством можно подразумевать и крестьянский двор, и торговую лавку. А там дедушка на скамейке сидел, он меня сюда и отправил. Сказал, что ушли недавно. И вот я тут. — Он улыбнулся, а ведьмак покачал головой, отдавая должное сообразительности мальчишки.

— Зачем приехал? Я велел тебе не влезать в это дело. Старших надо слушать, тебя не учили? — проворчал Виш.

Они остановились на кромке цветущего луга. Молодой человек вдохнул полной грудью и, подняв лицо к небу, зажмурился от яркого солнца.

— Хорошо, — сказал он и перевел взгляд на Иду. — Это ведь ее памятник, да? Как такое возможно? Я увидел дату смерти, и там сказано, что она умерла сорок лет назад. И вы той ночью говорили, что я слишком молод и не тот, кто ей нужен. А еще спрашивали, нет ли у меня родственника с таким же именем шестидесяти лет. Сегодня я увидел дату, и тогда выходит, что сорок лет назад шестидесятилетний мужчина был, как я.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал ведьмак. — Если ты увиливаешь, то нам зачем душу открывать? К тому же я по-прежнему говорю, что тебе не надо лезть в это дело.

Мужчины мерились упрямыми взглядами, и только Ида не смотрела ни на одного, ни на второго. Взгляд ее был прикован к мужской руке, так и не выпустившей ее ладони.

— Я уже влез в это дело, — наконец произнес Иллис. — Вы меня в него втащили, когда явились убивать посреди ночи. Я не могу остаться дома и гадать, что будет дальше. С вами я в большей безопасности, чем буду, если останусь в Миле. Тут я хотя бы знаю, от кого ждать удара, и тогда могу попробовать защититься. «Зеркало» отведет чары, и я уже не поддамся на нежный голосок. Вы научили, как остановить Иду…

— Остановить? — переспросил ведьмак и рассмеялся. — Мальчик! — воскликнул Виш, — остановить ее невозможно! Да, тогда мне удалось отвлечь и пробудить ее, но кто поручится, что это сработает снова? Но даже без чар, она свернет тебе шею и даже не заметит этого. Она невероятно сильна, быстра и вынослива. Даже ты с твоими молодыми ногами не сможешь от нее убежать. И твои мольбы оставят ее равнодушной. Ида не такая, как все. И живет она иначе. Я даже не знаю, спит ли она когда-нибудь, девчонка сама этого не понимает. Все ее