потенциального казус белли (формальный повод для объявления войны) в ближайшие десятилетия. Хотя причины таких проблем часто имеют локальный характер, глобальный масштаб их воздействия создает угрозы более высокого уровня для населения разных стран и регионов. Такое положение дел требует разработки новых подходов к секьюритизации. Это крайне важно, поскольку большинство развитых стран Запада продолжают полагаться на оборонные институты времен холодной войны, несмотря на эволюцию угроз и новые требования безопасности в современном мире.

Ожидаемый вклад возобновляемых источников энергии в перестройку глобального энергетического баланса предлагает новый ракурс для исследования источников будущих рисков, природы и причин будущих конфликтов. Так, интеграция альтернативных источников энергии в новое энергетическое равновесие может усилить глобальную нестабильность из-за изменения географии поставок[360]. Сектору обороны придется подготовиться к этим рискам и тенденциям, обеспечивая безопасность драйверов и компонентов мегатренда альтернативной энергетики и расширяя использование возобновляемых источников энергии.

В рамках этого процесса перед военными могут быть поставлены задачи по защите развивающихся международных энергосистем и объектов на основе возобновляемых источников энергии. Возможно, им придется изменить свою позицию по отношению к новым поставщикам возобновляемой энергии, как это требовалось в прошлом по отношению к экспортерам ископаемого топлива. Новые факторы могут изменить подходы государств в области обороны, уменьшив необходимость их присутствия в нестабильных регионах, таких как страны – производители ископаемого топлива. Эти соображения повлияют на тактическое развертывание и смогут привести к снижению потребности в ископаемом топливе, особенно на отдаленных базах.

Современные высокомеханизированные и компьютеризированные вооруженные силы относятся к крупнейшим потребителям энергии в мире. Например, энергопотребление Министерства обороны США составляет приблизительно 80 % от общего потребления энергии в стране[361]. Столь впечатляющий спрос раздувает оборонные бюджеты, ограничивает гибкость логистики (особенно во фронтовых операциях) и подвергает опасности жизни людей, которые обеспечивают защиту протяженных линий снабжения. При этом зависимость эффективности операций от обеспеченности энергией в районе боевых действий влечет за собой риски, связанные с транспортировкой топлива в районы операций и внутри этих районов, а также со стоимостью энергии. Следует также иметь в виду нормативные акты и более широкую государственную политику в области энергетики, которым должно соответствовать оборонное ведомство.

Очевидно, что энергетика является фактором проецирования силы, военного доминирования и геополитического контроля. «Можно сказать, что история, как с ее материальной стороны, так и в самом широком смысле, – это рассказ о растущей способности человека контролировать энергию»[362]. Мегатренд обостряет понимание того, что проецирование силы является вопросом выживания, а политические соображения власть имущих, по выражению Томаса Гоббса, «превращают их в гладиаторов, которые находятся в состоянии постоянного соперничества и все время держат оружие направленным друг на друга»[363]. В связи с этим альтернативная энергетика представляет собой естественную область интереса для специалистов по оборонному планированию, даже несмотря на то, что ее практическое использование в военных операциях остается пока относительно незначительным и зависит от дальнейшего технологического прогресса.

Очевидно, что оборонный сектор прямо заинтересован в защите энергетической безопасности страны. Адаптивность политических подходов в данном вопросе – это центральная задача, которая стоит перед национальными оборонными ведомствами и международными военными союзами. В конце концов, энергия – это кровь, которая подпитывает вооруженные силы и их операции. В перспективе интеграция альтернативных энергоресурсов и технологий в оборону может повысить уровень ее энергетической безопасности[364].

Полномочия оборонного сектора по обеспечению безопасности расширяются и включают в себя вопросы экологической безопасности. Экологические угрозы могут нарушить военный потенциал и снизить эффективность объектов и баз, поскольку влияют на боевую обстановку и на логистику в тылу и на передовой. Возникающие экологические риски требуют гибкого стратегического планирования, учитывающего непредвиденные факторы, вытекающие из экологических проблем. Альтернативная энергетика может сыграть решающую роль в смягчении или предотвращении этих проблем. Интеграция разработок в области альтернативной энергетики ведущими армиями мира в сочетании с использованием этих технологий в невоенных областях может сдержать ухудшение состояния окружающей среды и предотвратить конфликты из-за энергетических ресурсов.

Из представлений о неизбежности развития мегатренда альтернативной энергетики вытекает вопрос о целесообразности и масштабах ее внедрения в оборонную практику. В связи с этим важно рассмотреть потенциальное влияние мегатренда на представления об операциях, логистике и компромиссах между военной и экономической эффективностью, которые преобладают в современных военных доктринах.

Хотя разработки в области альтернативной энергетики могут дать военным новые возможности, они также могут обернуться новыми ограничениями и уязвимостями. К последним относятся технологическая уязвимость, киберугрозы и риски физического разрушения[365]. К тому же необходимость систематической защиты, контроля безопасности и разработки политического регулирования, касающегося использования альтернативных источников энергии в военной и гражданской сферах, сулит свой набор уникальных проблем. Оборонный сектор должен будет учитывать это в своих программах обеспечения безопасности.

2.2. Альтернативная энергетика – сегмент широкого спектра технологий, трансформирующих оборонный сектор

Стремительный технологический прогресс последних лет, множество сложных вызовов безопасности и растущие требования к ней – все это предопределило трансформацию оборонного сектора в начале XXI в. Военное дело – одна из областей, где изменения могут происходить быстро, а преобразующие факторы накапливаться, поворачивая устоявшуюся парадигму практик и понятий в новое русло. Масштабные изменения происходят не очень часто, они разбросаны по времени. Но когда множество таких изменений происходят одновременно, это приводит к преобразованиям, которые называют «революция в военном деле»[366].

2.2.1. Влияние технологических достижений на трансформацию обороны

Способность превращать новые технологии в военное преимущество на протяжении всей истории человечества зависела от различных общественных подходов и соответствующих знаний. Например, несмотря на то что китайцы изобрели порох, они не смогли благодаря этому достичь военного превосходства, в отличие от европейцев, которые впоследствии изобрели огнестрельное оружие. Пороховая, промышленная, ядерная и информационная революции – все это примеры пространственно-временного сближения переломных событий, которые изменили облик войны. Разумное обоснование таких революций лежит вне рамок технологического детерминизма. В действительности часто бывает наоборот: человеческая изобретательность подстегивает развитие действительно революционных технологий. Например, атомные подводные лодки являются прекрасным примером побочного продукта политического императива, направленного на усмирение разрушительного наследия ядерного оружия.

Новые технологии дают серьезные преимущества на поле боя, позволяя перейти на новый уровень военной организации, стратегии, тактики и боеготовности. Однако технологические разработки сами по себе обычно не входят в число основных элементов трансформации обороны, за исключением случаев внезапного достижения доминирования за счет интеграции более дешевых и эффективных технологий. Как отметил генерал Герберт Макмастер, «иллюзия относительно роли технологических разработок прочно укоренилась в широко распространенной, но в корне ошибочной концепции войны будущего: вера в то, что технологии наблюдения, связи и информации обеспечат “доминирование на поле боя” и позволят американским силам достичь “полного