– Дарлин, что не так?

– Это слишком. – Я отложила меню. – Это место. Оно чересчур хорошее. Ты потратишь на меня чересчур много.

– Все не…

– Потому что… – Слова застряли у меня в горле. – Это нечестно по отношению к тебе.

Сойер замер.

– О чем ты говоришь? Я хочу быть здесь с тобой. Хочу потратить на тебя деньги и…

Я отчаянно затрясла головой, и мои слезы полились еще быстрее.

– Нет. Нет, ты не должен. Ты усердно работаешь, заботишься о Ливви, а я просто… я не та, за кого ты меня принимаешь, и мне жаль. Это была ошибка. Мне так жаль, но я должна уйти. Я должна…

Официант вернулся.

– Вы готовы сделать заказ?

– Нет. Мне нужно уйти.

Я вскочила на ноги, и стул громко заскрипел по полу. Посетители за другими столиками теперь смотрели на нас. Официант удивленно приподнял брови.

– Дарлин… – Сойер облокотился на стол. – Что происходит?

– Я не могу это сделать. Это неправильно, и я просто… не могу.

Я схватила сумочку, висящую на спинке стула, но эта чертова вещь зацепилась. Со всех сторон раздавались перешептывания и хихиканье.

– Нет-нет, это не из-за него, – громко высказалась я. – Не из-за него. Он замечательный. Он… – Я посмотрела на Сойера, во взгляде которого застыло замешательство. – Это правда, Сойер. Ты удивительный человек, и мне очень жаль…

Я резко сдернула сумочку, опрокинув стул, и, спотыкаясь, выбежала из ресторана.

– Дарлин, подожди.

На улице я ускорила шаг, стуча каблуками по асфальту, как вдруг мою руку сжали.

– Дарлин, постой. – Сойер заставил меня остановиться и повернул, чтобы я смотрела на него. – Ты пугаешь меня. Что случилось?

– Ничего, – солгала я, содрогаясь от собственной трусости. – Я не могу рассказать тебе. Не могу. Пожалуйста… мне надо идти.

– Нет, – жестко ответил он, и его темные глаза сузились. – Ты должна объяснить, что за чертовщина происходит. – Черты его лица немного смягчились, когда он задал мне следующий вопрос: —Ты в порядке? Ответь мне.

– Я… я не могу… – прошептала я. – Не хочу…

Его челюсть сжалась, и он на мгновение отвернулся.

– Все дело в… другом парне? – строго спросил он.

Я застыла, абсурдность этого вопроса сбила и повергла меня в шок.

– Что? Нет.

– Это… как его там? Макс?

– Ничего подобного.

– Уверена? Ты упоминала его пару раз, и он постоянно тебе пишет…

Сойер осекся, нервно проведя рукой по волосам.

– Проклятье, Дарлин, я не хотел показаться тем самым парнем. Ревнивым засранцем. Поэтому никогда и не спрашивал тебя о Максе или о том, куда ты ходишь по вечерам. Это было не мое дело, но потом случилась танцевальная студия, и теперь мне кажется, что мое. То есть… я не говорю, что тебе нельзя видеться с другими людьми. Между нами еще ничего не ясно. Но скажу честно, если ты с кем-то встречаешься, это будет чертовски хреново, ясно? И думаю, ты должна сказать мне об этом, чтобы я знал расклад. – Он развел руки в стороны, а на его губах заиграла жесткая, безрадостная улыбка. – Ну вот. Похоже, я все-таки ревнивый засранец.

Слезы застилали мои глаза, и я практически не видела Сойера.

– Ты… ты бы ревновал, если бы я с кем-то встречалась?

– Иисусе, неужели мне придется повторить это еще раз? – Сойер недоверчиво покачал головой. – Что за черт, Дарлин? Просто расскажи мне.

– Я боюсь, – прошептала я. – Боюсь, что, если расскажу тебе все, ты больше никогда не посмотришь на меня так, как сегодня. А я просто хотела, чтобы это длилось немного дольше, понимаешь? Это чувство?..

Сойер на мгновение задержал взгляд на мне, а затем тяжело вздохнул.

– Дарлин, – немного хрипло сказал Сойер. – Я не прикасался к женщинам почти год. Ты первая. Потому что я забочусь… думаю о тебе… – Он снова провел рукой по волосам, стиснув зубы. – Черт подери, я не могу говорить о своих чувствах. Не могу. И никогда этого не делал. Моя жизнь состоит из Оливии, колледжа и попыток удержаться на плаву. Все. И тут появляешься ты, и все меняется. Становится лучше. Лучше, Дарлин, когда я уже перестал пытаться быть счастливым.

– Черт, не говори так, – прошептала я. – Или нет, я хочу это услышать. Часть меня хочет, чтобы ты продолжал говорить, потому что это невероятное чувство, осознавать, что я могу… быть такой для кого-то. Для тебя. Но это все усложняет.

Он опустил взгляд в землю и скрестил руки на груди, собираясь с духом.

– Просто скажи мне правду. Ты встречаешься с кем-то еще?

– Нет, – ответила я. – Я…

На телефон пришло уведомление, и я, не глядя, поняла, что это Макс. Он получил новости о переводе на другую работу. Я замерла, выражение лица Сойера словно окаменело. Редкие мгновения уязвимости в его глазах испарились. Он снова возводил стены вокруг себя, кирпичик за кирпичиком. Еще одно сообщение, звонок после.

– Это он, не так ли? – спросил Сойер.

– Да, но он не… Я не встречаюсь с ним. Я ни с кем не встречаюсь.

– Тогда кто он?

– Друг, честное слово. Он… не тот, за кого ты его принимаешь.

Сойер поднял руки, отступив на несколько шагов.

– Я больше не знаю, что думать. – Мой телефон все продолжал звонить. – Ответь, – сказал он, повернулся и зашагал прочь.

Я молча наблюдала, как он уходит, слова застряли в горле. Телефон замолк, через секунду звук раздался снова.

– Привет, Макс, – мягко сказала я.

– Эй, Дар, – прозвучал взволнованный, запыхавшийся голос. – Решил набрать тебе первой. Я должен был рассказать тебе. Это кажется нереальным, пока не скажу.

– Ты получил работу?

– Я получил работу. Они сказали, что могут вызвать меня в любой момент. Осталось закончить кое-какую бумажную волокиту и связаться с Сиэтлом, но, черт возьми, я смог!

Я прильнула к стене «Нопы», плечи подрагивали, когда я произносила слова:

– Я так рада за тебя. Так счастлива и раздавлена одновременно.

– Знаю, – ответил он. – Мне очень жаль, но я должен поблагодарить тебя.

– Поблагодарить меня? За что?

– Вот черт, подожди. Ты ведь на свидании с Сойером? О боже, я идиот. Так разволновался, что обо всем забыл. Блин, прости…

Я покачала головой.

– Все в порядке. Оно закончилось.

«Все кончено».

– Что не так? Что случилось?

– Я не могу сказать ему, Макс, – высказалась я. – Не могу. Я пытаюсь, но слова застревают в горле. Он будет смотреть на меня так же, как и члены моей семьи, и это уничтожит меня. – Вздохнув, я утерла нос ладонью. – Он решил, что мы с тобой встречаемся.