— Я знала, что ты придешь. Знала время и дату, — улыбается Карина, — поэтому я так долго молчала, пока ты развлекалась на яхте с моим братом. Но когда мой папа и Рустам узнают, что ты тоже беременна, они отнесутся ко мне иначе. Отнесутся по справедливости: раз ты выносишь ребенка, тогда и я получу право на это.

Сучка…

Больше в голове ничего, кроме мата, нет.

— Ты в своем уме? — мой голос звенит от ярости, — ты не посмеешь поступить так. Максим даже под пытками не раскололся обо мне, а ты… ты вот так просто сдашь меня?

— Максим просто не верит в нас. Не верит, что мы можем быть счастливы, а я зубами в свое счастье вцеплюсь, если понадобится.

На этих словах Карина гордо вздернула подбородок.

А я почти возненавидела ее, прожигая взглядом.

Басманова. Она же Басманова, как и ее брат. Напролом идет, наступая на горло совести и чужим жизням.

— Теста нет. Улик нет. Ты не докажешь, — сцепляю челюсти.

И направляюсь к спальной двери. Видеть ее я больше не хочу.

В спину тут же ударяет ее тонкий голосок:

— Ты пришла, чтобы вытащить своего брата. Но никакие связи не нужны. Звучит грубо, но все связи в тебе, Полина. После правды они вызволят Максима и позволят нам быть вместе, я уверена! Скажи Рустаму о беременности, иначе…

— Иначе что?! — выдыхаю шумно.

— Иначе это сделаю я. Прямо сейчас. Хочешь?

Мне кажется, я зверею. Сама становлюсь Басмановой.

Мной овладевает такая ярость, что я напрочь забываю о ее слезах и о том, что когда-то я относилась к этой девушке хорошо. По головам, по жизням, напролом к своей цели — в этом вся Карина. Девушка, влюбленная в моего брата…

— Как же ты не понимаешь! Они все равно убьют Максима! — зверею я, — и я уже все обдумала! Благодаря тебе мы в больших долгах, а жизнь Максима висит буквально на волоске… В конце концов, иметь ребенка от твоего брата очень страшно!

— Ты думаешь об аборте?! Полина, но ведь это мой племянник!

Я отшатываюсь, едва Карина касается меня.

— Не трогай меня, — цежу сквозь зубы, — и не говори мне о морали!

— Полина, я ничего не скажу Рустаму, если ты примешь верное решение! От тебя требуется только сказать Рустаму правду, — убеждает Карина, — пригрозить, шантажировать…

Я подошла к двери, когда она бросила эти слова мне в спину.

И это заставило меня тормознуть, обернуться. И шепотом крикнуть ей прямо в лицо:

— Никто не имеет такого права — распоряжаться моим телом. Так и знай: если я захочу, то сделаю аборт. Чтобы ни за что не видеть ваше семейство! Никогда!

— Полиночка…

Ее нижняя губа затряслась. Но больше я на это не поведусь. Не пожалею ее, в сети ее ловко расставленные больше не попадусь.

— И не смей угрожать мне, Карина… я тоже умею кусаться! — бросаю напоследок.

И распахиваю дверь — резко, молниеносно.

Игнорирую слова, что она неустанно бросает мне в спину. Не сдается. Не прекращает. Идет напролом… против моей воли.

Еще одна Басманова на мою голову.

Боже, как все это выдержать?! Как выстоять?! Внутри все разрывалось от боли и безысходности — я в логове зверей! Одна во всем этом мире. Одна с плененным братом.

Карина бежала следом, а мне хотелось плакать. Но я сильная, здесь не стану. Не подарю им свои слезы.

Уверена, что, если бы на пути мне попался Эльдар, я бы все ему высказала. Все. И его сыну тоже. Даже обоим сыновьям! Я бы все здесь разрушила, в том числе и намечающийся день рождения.

Ведь мне давно равнодушно, что будет со мной, если брата — не станет…

— Полина, остановись же! — шепчет Карина умоляюще, — скажи это сама! Рустам будет в бешенстве, если узнает это от меня…

Я качаю головой так сильно, что начинает кружиться голова. Пожалуйста, только не сейчас! Я обещаю сходить к врачу, но сейчас просто дайте мне уйти отсюда!

Я бегу в коридор, Карина — следом. Со слезами лживыми, с мольбами низкими.

В коридоре она замолкает и больше ничего не говорит, только взглядом умоляющим смотрит. Но я все равно пошатываюсь, когда рядом резко появляется Рустам.

Именинник. Красивый, властный, высокий. Взрослый…

Интересно, какая у нас разница в возрасте?

С широкими плечами и взглядом прожигающим, сейчас Рустам меня неистово пугал. Особенно сейчас, когда рядом была много знающая Карина.

Я почти сталкиваюсь с ним в широком проеме. И разойтись нам, увы, не удается. Я с шумом вбираю в себя воздух и стараюсь расправить плечи, чтобы казаться сильнее, больше…

Наивная! Сильнее Рустама нет никого на свете.

— Дай пройти! — выпаливаю я.

Он усмехается жестко, но отступает. На удивление.

Я делаю короткий вдох и второпях бегу к двери, где надеваю босоножки. Под пристальным жгучим взглядом оплетаю икры тонкими полосками кожи.

Что тебе не нравится, Рустам? Эти чересчур откровенные босоножки?

Или мое платье короткое? Слишком яркое, да? Или ты взглядом за обнажающие босоножки зацепился, поэтому звереешь на глазах? Руки в карманы напряженно убираешь, дышать тяжело начинаешь, рот открыв…

Я разгибаюсь, закончив с босоножками. И хватаю в руки сумку, расправляя длинные распущенные волосы.

Волосы, которые тебе так сильно нравились…

Постричься, что ли? Не назло, нет… просто захотелось резко. Каре или просто по плечи? Нужно подумать.

— С праздником! И прощай, — выдавливаю я, встретившись с ним глазами.

Басманов одаривает меня темным взглядом, а я собираюсь уходить. Он скользит по платью, которое раньше не разрешал надевать, и взгляд его скользит… мрачно, недовольно, бешено. Взгляд обещает расплату.

— Что она здесь делает? — он звучит почти утробно.

А я вспоминаю о присутствии Карины, и меня в дрожь бросает. Девушка стушевалась под взглядом брата и промямлила:

— Полина ко мне приходила, брат. Поболтать, поддержать меня…

Я тихо выдохнула, и это облегчение не укрылось от пристального взгляда Рустама. Неужели не скажет правду? Она ведь грозилась, шантажировала меня!

В жажде спасения я схватилась на дверную ручку, совсем не заметив, как в три счета Рустам оказался рядом.

И отступать мне было некуда. Дверь оказалась заперта, я успела дернуть.

— Уйди, Карина, — велит дьявол, смотря только мне в глаза.

Я тяжело вздыхаю. Сейчас начнется…

Но Басманов ведь умеет удивлять, я это хорошо знаю. Оказывается, он и без слов способен подавлять, заставлять, привязывать…