— Проходи скорее, сын! Только у нас гости…

— Какие гости? — знакомый до боли голос казался сейчас холодным и отчужденным.

Бросив еще один взгляд на перевязанные вены Карины, я затравленно посмотрела на дверь ее спальни.

Послышались шаги. И я поняла, что еще никогда встречи с Басмановым я не боялась так сильно.

— Приехала Полина Ковалева… Твой отец лично провел ее к сестре, — женский голос был очень близко.

И мое сердце почти остановилось, когда Рустам затормозил у полуоткрытой двери. Я стояла за дверью и не могла видеть выражение его лица, но точно чувствовала, что за ней находился он.

— Следует поторопиться, сынок. У отца есть к тебе разговор, в Волгограде что-то произошло…

Шаги отдалились, голоса затихли, и дальнейшую речь жены Эльдара я так и не услышала. Еще и Карина полностью закрыла дверь, а затем вновь схватила меня за руку:

— Полина… Полиночка… присаживайся! Рустам не зайдет ко мне, не переживай.

Я немного успокоилась. Главное потом выйти незамеченной, что я считала почти невыполнимой задачей, ведь Рустам знает, что я в доме. В логове главы их семейства.

Тем временем Карина с безумными, но заплаканными глазами утянула меня на свою кровать. У нее была не комната, а самые настоящие хоромы, владения принцессы…

Вот, как живет дочь влиятельного человека — в шелках и слезах.

Чтобы замять тишину, я вытерла Карине подступающие слезы. Мои бы кто только вытер…

— Я знала, что ты приедешь, — всхлипывает она в который раз.

— Ты что, следила за мной? — усмехаюсь я и тут же перевожу тему, — нас подслушивают?

— Нет, нет… — сбивчиво говорит Карина, — зачем? Я здесь одна почти постоянно. Мама больше не пытается поговорить со мной. Только от психологов не могу отвязаться, но я им правду никогда не говорю. Не говорю, как сильно скучаю по Максиму…

Родное имя режет на живую.

И во мне просыпается все то, что заснуло при виде серой безумной Карины. Исчезает жалость при виде ее слез.

— Неужели ты не знала, что сделают с ним за вашу связь, Карина? Ты ведь девушка, знающая традиции. Ты в них выросла!

Карина замолкает, испуганно глядя на меня.

Вместе с этим испугом мне приходит мысль, что она точно сходит с ума. И я уже не уверена, что рядом с ней мне было безопасно.

— И ты не знала, что Рустам сделает со мной… за ваш побег? Ты не думала, чем я буду расплачиваться за долги брата? То письмо с побегом… ты ведь подставила меня, Карина, а теперь бросаешься в объятия?

Слезы Карины больше не трогают меня. Я решительно поднимаюсь с постели.

И тогда сестра Рустама дергается следом, шепотом бросая мне в лицо больные фразы:

— Как бы я хотела родить этого ребенка! Я ведь все ради него только делала! И письмо, где я просила Максима сбежать… да, подставила! Ну и что?! Это все ради малыша, ты ведь должна меня понять!

Я молчу. Не знаю, понимаю ли я Карину… Но одно я должна была признать наверняка: это действительно был единственный шанс Карины спасти свою беременность.

— Ты не поймешь… — Басманова понуро опускает голову, — ты ведь не беременна, да?

— Почему ты спрашиваешь? — прищуриваюсь я, на миг теряясь.

Взгляд Карины сверкает странно. Но она резко переводит тему:

— Наш папа всю жизнь мечтал о доме. Он его уже построил, представляешь? Скоро они с мамой переедут в будущее родовое поместье… но я там жить уже не буду. Меня замуж отдадут.

— Карина, я пришла сюда не за этим… — перебиваю мягко.

— Поль, а как Максим отреагировал? Ну, на письмо мое о беременности?

Я нервно дергаюсь от этого вопроса. Так и хочется спросить: Карина, у тебя все хорошо? А состояние Максима сейчас тебя не волнует? Или тебя тревожит лишь то, как он отреагировал на твою беременность?

— Карина, его сейчас убивают… Его бьют так, что о беременности твоей он явно не думает! Возможно, уже даже и не помнит!

Жестко, но правдиво.

Закончив речь, я поджимаю губы. И тяжело дышу. Больно.

— Мне нужно все, что может помочь Максиму. Люди, знакомства, связи… Нам обеим нужно, чтобы он жил. Понимаешь?

Карина кивает усердно. А я словно с ребенком разговариваю — она не понимает, не слышит меня будто.

И тогда я повторяю настойчиво:

— Подумай и скажи мне. У нас немного времени, Рустам где-то рядом, — внимательно смотрю на нее.

— А ты не хочешь?.. Я бы попросила брата отвезти тебя домой…

— Между нами все кончено, Карина. Между мной и местью он выбрал не моего брата, — отрезаю я.

— Как? — Карина побледнела, — я думала, что ты сможешь… повлиять на него. Я думала, что вы вместе будете… мы вместе будем!

— Очнись, Карина! — взрываюсь я, — ты хотела связать меня с Рустамом, чтобы быть с Максом, но это невозможно! Я предательница для твоего брата. Я… во многом ему солгала. Все кончено.

— В чем именно ты ему солгала?

Как минимум, в беременности. Но Карине об этом знать точно не стоит…

— В беременности?

— Что? — дергаюсь я резко.

Карина улыбается. Как-то нехорошо улыбается. По-Басмановски.

— Но ведь только мы с тобой знаем, для кого действительно Макс ходил в аптеку. Правда, сестренка?

Я замираю, не в силах пошевелиться. Во взгляде Карины пляшут черти, которые обещают мне ад.

Она, конечно же, знает о тесте, на котором попался Максим. И в этом заключается мой ад.

— Ты бредишь, Карина. Никакого теста на беременность не было, — твержу уверенно.

— Кажется, я ничего не говорила о тесте на беременность. Я лишь аптеку упомянула, в остальном ты сама призналась, — ее тихий шепот звенел от радости.

Сучка…

Сучка!

Прости, боже.

Но как же мне хочется стереть ее хитрую улыбку… негодяйка!

— Смотри, Поля… я нашла способ вернуть Рустама, — добивает она.

— Только проблема в том, Карина, — цежу с улыбкой, — что я его возвращать не хочу. И не буду, что бы ты себе там ни придумала!

— А мне это очень нужно. И ребенку вашему с Рустамом нужно. Он ведь не хочет расти без отца? Или… неужели ты на аборт пойдешь? — вздрагивает Карина.

А я даже не знаю, играет ли она…

Только на дверь затравленно смотрю и молюсь, чтобы шумоизоляция здесь была хорошая. Хотя в такой квартире сомнений в этом не было.

Конечно, убивать Карину я бы не стала. Хотя очень хотелось. Я сжала кулаки, а Карина продолжила бить козырем. Тихо бить, чтобы о козыре пока больше никто не узнал. Пока.