ты на полном основании займешь трон правителя долины. Так ты получишь свободу и обеспечишь себе безопасность.

Цзи Юньхэ уставилась на Ло Цзиньсан:

– Это монах научил тебя плести интриги?

Ло Цзиньсан слегка растерялась и в испуге умерила пыл:

– Нет, конечно… Он почти со мной не разговаривает. Это… это же в традициях долины – посылать ко двору ручных демонов, чтобы они нашептывали чиновникам и знати то, что тебе выгодно…

Верно. Таковы были традиции долины. Но Цзи Юньхэ не хотела, чтобы Ло Цзиньсан следовала традициям. Еще меньше ей хотелось использовать для своих целей Чан И…

– Отослать тритона ко двору? А что будет с ним? – спросила Цзи Юньхэ. – Ты проберешься во дворец, чтобы вызволить его из рук принцессы Шуньдэ на глазах у Наставника государства?

Ло Цзиньсан совсем растерялась. Как все мастера, она не привыкла считаться с интересами демонов.

– Я… я не вижу другого выхода…

Цзи Юньхэ тихо вздохнула:

– Помоги мне для начала выведать как можно больше про Линь Цанланя: какой у него распорядок дня и где он прячет противоядие. Надо раздобыть лекарство. Строить планы будем потом.

– Хорошо, я сегодня же за ним прослежу.

С этими словами Ло Цзиньсан растворилась в воздухе. Цзи Юньхэ набросила на себя одежду и направилась к дверям.

– Эй! Ты не хочешь немного передохнуть? – донесся из пустоты голос Ло Цзиньсан.

– Еще не время отдыхать.

Цзи Юньхэ отправилась прямиком в темницу, где томился Чан И. В этот раз тюремная стража оказалась на месте: справа и слева от входа стояли караульные. Цзи Юньхэ отослала их прочь и вошла в подземелье одна.

Чан И еще спал. Его лицо было спокойно, словно вся суета за пределами темницы не имела к нему никакого отношения. Глядя на тритона, Цзи Юньхэ вдруг почувствовала, что сумбурные мысли, которые не давали ей покоя в последнее время, сами собой улеглись. Похоже, тритон обладал особым талантом вселять покой и умиротворение в души людей.

Цзи Юньхэ присела рядом и положила голову Чан И себе на колени, чтобы тому было поудобнее. Когда голова демона коснулась ее колен, синие глаза открылись. Чан И заморгал, прогоняя остатки сна:

– Ты пришла.

Никаких лишних слов. Так отшельник в горах встречает старого друга, который зашел к нему между делом выпить вина, – спокойной, будничной фразой: «Ты пришел».

– Да.

Чан И сел, пошевелил ногой и замер. Затем потрогал свои ноги сквозь накидку, которой Цзи Юньхэ прикрыла его, перед тем как уйти. У девушки сжалось сердце:

– Чан И… Прости.

Во взгляде Чан И не было ни боли, ни сожаления:

– Я не виню тебя.

– Я знаю, но… – Цзи Юньхэ осторожно коснулась его ноги. – Все равно прости. Это, наверное, очень больно…

– Да. – Чан И честно кивнул, отчего Цзи Юньхэ вновь ощутила в сердце болезненный укол.

Девушка отдернула руку, но тут Чан И внезапно втянул носом воздух. Позабыв о ногах, он нахмурился:

– Пахнет кровью.

Склонившись к Цзи Юньхэ, тритон осторожно принюхался, овеяв прохладным дыханием пушок на девичьей шее. Цзи Юньхэ чуть отодвинулась.

– Ты ранена? – спросил Чан И.

– Обычная царапина.

– Запах крови очень сильный.

У девушки дрогнули губы, а в голове промелькнул образ пригвожденного к стене пленника, которого она видела прошлой ночью. Разве могли ее раны сравниться с тем, что выпало на долю тритона?..

– Ерунда. Рана неглубокая.

– Болит?

Цзи Юньхэ поначалу хотела ответить, что ей вовсе не больно, но, взглянув в искренние глаза Чан И, поняла, что не сможет отделаться вежливой отговоркой. У нее возникло смутное ощущение, что перед тритоном нет нужды притворяться сильной и неуязвимой.

– Болит.

Впервые в жизни каменные стены, оберегавшие ее сердце, дали трещину, и Цзи Юньхэ честно призналась:

– Очень болит.

Если жалобы напрасны, жаловаться не стоит, но сейчас Цзи Юньхэ поняла, что перед ней тот, кому можно выплакать свою боль. В ответ Чан И с усилием поднял руку и положил ее девушке на голову. Сосредоточенно и старательно, как ребенок, он провел рукой от макушки до кончиков волос:

– Погладь – и боль уйдет.

Цзи Юньхэ ощутила прохладу его пальцев, а еще у нее внезапно защипало в носу.

Ох, до чего же легко одурачить эту большехвостую рыбу. И похоже, не только рыбу. Цзи Юньхэ подумалось, что тритон, наверное, заразил ее своим простодушием. Иначе почему ее раны исцелялись от магии прикосновений Чан И?

29

Мир Чан И

В обители покорителей демонов воцарились мир и покой. На фоне событий последних дней, когда потрясения следовали непрерывной чередой, могло показаться, что в долине стало слишком тихо. Жители вернулись к будничным делам, но под завесой тишины зрело напряжение. Всеобщее внимание было приковано к усмирению тритона.

Ло Цзиньсан изо дня в день не сводила глаз с Линь Цанланя. Она не нашла тайника, где правитель хранил противоядие, зато узнала, что болтают между собой покорители демонов. Все судачили о том, что трон правителя долины, похоже, перейдет к Цзи Юньхэ. Одну только Цзи Юньхэ нимало не заботила подобная возможность.

Ло Цзиньсан сновала туда-сюда, принося с собой слухи: жители долины сошлись во мнении, что тритона, вне всяких сомнений, усмирит Цзи Юньхэ. Все питали уверенность, что, если девушка исполнит третье желание принцессы Шуньдэ, Линь Цанланю придется объявить приемную дочь наследницей.

– Они клянутся, что так и будет. Даже я поверила, – сообщила Ло Цзиньсан подруге. – Как думаешь, Линь Цанлань может хоть раз сдержать слово и сделать тебя правителем?

Цзи Юньхэ улыбнулась:

– Если он сделает меня правителем, что будет с его сыном? У старого лиса только один лисенок. Готов ли старик мирно почить, зная, что я в любой момент могу отправить сына за ним следом?

Ло Цзиньсан опешила:

– Ты и впрямь на такое способна?

Цзи Юньхэ постучала Ло Цзиньсан по голове:

– Приди в себя. Еще не настало время делать выбор. Лучше помоги мне отыскать тайник с лекарством.

– Хорошо.

Цзи Юньхэ не было дела ни до слухов, которые бурлили в долине, ни до того, почему Линь Хаоцин внезапно притих и что за интригу плетет. Девушка понимала, что тревожиться на этот счет бесполезно.

В ответственный момент, когда решалась судьба долины, все вокруг озаботились личными делами. Цзи Юньхэ никто не докучал, и она радовалась обретенной беспечности, словно герой стихотворения, который «в жизни, что казалась всем бесцельной и пустой, вдруг миг прозрения обрел и на полдня – покой»[21].

Цзи Юньхэ каждый день ходила в темницу проведать Чан И. С позволения Линь Цанланя, который