во всеуслышание даровал ей право отсылать караульных прочь, она проводила много времени с демоном наедине.

Ничем особым Цзи Юньхэ в подземелье не занималась. Она перенесла в темницу и установила на двух камнях свой чайный столик. В убогой обстановке тюремной камеры Цзи Юньхэ и Чан И пили чай, болтая о том о сем.

Никто не знал, что эти двое делают в темнице. Все видели, как девушка каждый день отправляется с чайником в подземелье, а потом возвращается с чайником домой, и терялись в догадках. Родилась версия, что Цзи Юньхэ поит тритона супом забвения. Иначе почему демон ведет себя смирно, не буянит, как в первые дни, хотя даже не связан? Эти слухи пересказала подруге Ло Цзиньсан.

Тогда Цзи Юньхэ, плеснув из чайника воды в пиалу, предложила ее Чан И:

– В чашке суп забвения. Будешь пить?

Обхватив руками пиалу с кипятком, Чан И нахмурился:

– Слишком горячо. Не буду пить.

Цзи Юньхэ рассмеялась так громко, что слышно было за стенами темницы:

– Я тебе говорила, что мне по душе твой нрав?

– Не говорила, но я чувствую это.

– Что чувствуешь? Что ты мне нравишься?

Цзи Юньхэ задала свой вопрос в шутку, но пиала в руках Чан И внезапно дрогнула, и обжигающий кипяток пролился ему на ноги. Тритон отреагировал не сразу. Поставив пиалу на столик, он вытер штаны. Он совсем недавно стал носить их, еще не освоился и привычно держал ноги сведенными вместе, поэтому вода попала сразу на обе ноги.

Цзи Юньхэ торопливо смахнула влагу рукавом:

– Не обжегся?

Девушка склонилась к тритону, но Чан И машинально подался назад.

– Что случилось? – спросила Цзи Юньхэ. – К ногам больно прикасаться?

– Нет. – Глядя на девушку, Чан И склонил голову набок и замер в нерешительности.

Тритон редко колебался. Цзи Юньхэ не могла взять в толк, где допустила оплошность. Наконец преодолев неловкость, Чан И задал вопрос:

– Я тебе нравлюсь?

Теперь растерялась Цзи Юньхэ. Большехвостая рыба опять отнеслась к ее словам совершенно серьезно…

– По-дружески нравишься, – пояснила Цзи Юньхэ. – Ты много для меня значишь, мне небезразлична твоя судьба.

Чан И понимающе кивнул:

– Хотя нас связывает дружба, а не любовный союз мужчины и женщины, следует внимательнее относиться к словам и поступкам.

Вдумчивый вид, с которым тритон изрек свое предостережение, вызвал у Цзи Юньхэ улыбку.

– Ну, большехвостая… – Девушка запнулась, убрала улыбку с лица и тихо вздохнула. – Откуда ты такой взялся? Простодушный, как дитя, но при этом следуешь затейливым правилам этикета. И лучше меня знаешь, как устроены отношения между мужчиной и женщиной.

– В этом необходимо разбираться. В нашем племени принято обзаводиться парой один раз на всю жизнь. Мы заключаем неразлучный союз под пристальным взором духов, населяющих бездну. Ошибки быть не должно.

Если подводный народ выбирает себе пару лишь раз, неудивительно, что они так осмотрительны в подобных вопросах.

– Твой народ знает, что такое преданность.

Преданность, а также искренность, стойкость и умение жить в согласии с собственным сердцем. Удивительные нравы подводных жителей заставили Цзи Юньхэ почувствовать себя ущербной.

– Я немного завидую вам. Вы живете, храня верность принципам, которые человечество лишь воспевает в книгах.

– Почему люди не могут жить так же?

Помолчав недолго, Цзи Юньхэ ответила:

– Я не знаю. На этот вопрос есть много ответов. Мне в голову пришел пока только один: у людей слишком много желаний. – Цзи Юньхэ налила в пиалу чай. – Хватит рассуждать о моем мире, ты уже кое-что о нем узнал. Расскажи о мире подводного народа. Какой он?

– Очень тихий. На морском дне не любят болтать языком.

– А что вы едите?

– Мы едим все.

Цзи Юньхэ слегка испугалась:

– Вообще все?

Она оглядела Чан И с головы до пят. В ее глазах тритон был небожителем, который брезговал земной пищей, а он оказался грозой морей, угнетателем рыб и креветок.

– Водоросли, моллюсков, рыбу. Не едим себе подобных.

– А что ты любишь больше всего?

– Моллюсков. У них нежное мясо.

В облике бесстрастного тритона, которого Цзи Юньхэ привыкла видеть перед собой, мелькнули хищные черты.

– А где вы спите?

– У каждого свое место отдыха, – сказал Чан И, отпив чая. – Я обычно выедаю мясо жемчужницы и занимаю ее раковину.

Цзи Юньхэ сглотнула слюну:

– В чем провинились жемчужные устрицы?

Сначала устрицу безжалостно съедают, потом захватывают ее дом…

Чан И показал пальцем на блюдо с жареной курицей, которое принесла Цзи Юньхэ:

– Курица ни в чем не провинилась. Просто она вкусная.

Как известно, владеть нефритовым диском – преступление… Цзи Юньхэ криво усмехнулась и взяла куриное крылышко:

– Я бы очень хотела взглянуть, как вы живете под водой. Там совсем темно?

– У меня в раковине есть большая жемчужина. Она светится.

– Большая?

– С человека.

Цзи Юньхэ поразилась:

– Какого же размера твоя раковина?

Чан И поднял голову и осмотрелся:

– Места в ней побольше, чем здесь.

Цзи Юньхэ надолго замолчала, а потом со вздохом покачала головой:

– Вы прямо какие‐то глубоководные монстры… Вам ничего не стоит съесть моллюска размером с дом и занять его раковину… Жемчужину, которую устрица так долго растила, используете вместо лампы… Возможно, люди в сравнении с вами более человечны.

Чан И подумал и с серьезным видом ответил:

– Я не обманываю устриц. Они знают, что обречены на съедение. К тому же мы привыкли всему находить применение и не поощряем расточительности.

Серьезный и искренний подводный народ, даже поедая добычу, относится к ней с уважением и чистосердечием.

Цзи Юньхэ кивнула:

– После твоих слов мне еще больше захотелось увидеть подводный мир.

– Хорошо, если получится, возьму тебя с собой.

Цзи Юньхэ склонила голову в знак согласия, но, увидев ноги Чан И, замолчала и долго не могла продолжить разговор. Возможно, не следовало напоминать тритону о подводном мире…

Цзи Юньхэ вздохнула, взяла пиалу и пригубила чай. Внезапно ее сердце затрепетало и острая боль пронзила ее грудь. Цзи Юньхэ замерла, схватившись за сердце.

– Что случилось?

Девушка не отвечала, тяжело дыша и чувствуя, как лоб покрывается холодным потом.

Боль напомнила ей, что, беззаботно проводя время, она почти забыла о ежемесячном приеме противоядия. В этом месяце Линь Цанлань еще не присылал к приемной дочери Цин Шу с лекарством…

30

Яд в действии

Цзи Юньхэ, пошатываясь, поднялась на ноги. Неловким движением она опрокинула стоявший на камне чайник, залив горячей водой весь пол. Звон осколков нарушил покой подземелья. Чан И нахмурился и обеспокоенно спросил:

– Ты плохо себя чувствуешь?

Он вскочил, порываясь подхватить девушку под локоть, но Цзи Юньхэ