– Дорогие гости, вот теперь не грех и чарочку выпить! Садитесь все за стол!

Сколоченный из грубых досок стол под старой яблоней был уже накрыт. Все расселись. Во главу стола посадили Николая и тетю Настю – бал начался. Первую рюмку выпили за спасение козы Дуни, вторую за хозяйку Настю, потом за Николая… Когда стали пить за гостей, кто-то из сидящих спросил:

– Настуся, сколько тебе дает молока твоя коза?

Повисла неловкая пауза: все знали, что коза не давала ни капли молока. Настя, виновато потупив глаза, ответила:

– А разве скотину держут только из-за молока?

– Тетя, а действительно, зачем вы ее держите? – на правах родственника спросил Николай.

Неожиданно за Настю вступилась ее ближайшая соседка Евдокия, еще довольно моложавая и бойкая на язык женщина:

– Кому какое дело, что Настя держит козу? А что молока не дает, так раздоить надо, может и даст. И потом: дарованному коню в зубы не заглядывают!

С последним доводом согласились все, потому как знали, что козу оставили соседи.

Полгода назад молодая супружеская пара приехала в село. Они купили домик по соседству с Настей. Приезжие мало общались с соседями, хотя Настя пыталась было к ним захаживать. Но когда бы ни зашла, муж сидел за столом что-то писал, а жена пыталась управляться по дому – после городской квартиры это было сложно. Настя узнала, что у мужа больной желудок, врачи посоветовали деревенский воздух и козье молоко. Козу они привезли с собой, где ее купили – неизвестно.

То ли не умели ее доить, то ли она вообще никогда не доилась, но молока городские жители от нее не попробовали ни разу. Полгода подышали свежим воздухом и уехали, под конец слезно умоляя Настю принять в дар козу. На прощанье сказали, что козу звать Эсмеральда. Пришлось Насте принять дар, но выговорить это замысловатое имя она не могла. Получалось что-то непристойное, и Настя козу никак не называла. Была у Насти соседка и приятельница Дуня. С нею они всегда вместе завтракали. Однажды утром Настя крикнула через забор:

– Дуня! Картошка сварилась, иди завтракать!

Соседка пришла, но за ней стремглав принеслась с конца двора и коза. Сначала думали – случайность, но коза упорно откликалась на "Дуню", и хозяйка стала ее так называть. Чтобы сгладить неловкость, Настя стала называть соседку Евдокией. Евдокия сначала надулась, потом примирилась и даже приносила козе Дуне угощение в виде баранок.

Дуня была доброго, мягкого нрава. Вреда хозяйству не приносила. Привязалась к Насте и всегда за ней ходила по двору, чтобы та ни делала. Возраст козы никто не знал, да никому и не надо было.

Все это пронеслось перед глазами Насти, пока гости за столом выпивали и решали дальнейшую судьбу Дуни. Двоюродный брат Насти дед Антон посоветовал отдать козу в колхоз, в так называемый "некондиционный загон". Антон работал фуражиром на ферме. В его обязанность входило кормить этих самых "некондиционных животных". Их было немного: овца с облезлыми боками, которую на мясокомбинат не брали в силу преклонного возраста, хромой теленок – ветеринар еще надеялся поставить его на ноги – и одноглазый козел с одним обломанным рогом. И глаз и рог в свое время животное потеряло в драке. Определить возраст козла было трудно. Его шерсть торчала длинными, грязными клоками в разные стороны. На боках козла просвечивали проплешины. В этот загон козел попал в силу своей драчливости. Последней каплей стало то, что он подстерегал школьников, когда те возвращались домой после уроков. Дед Антон дал козлу кличку Михей (в отместку своему свату Михею, с которым постоянно ссорился).

Антон, закусывая огурцом очередную рюмку, категорически произнес:

– Приводи, Настуся, завтра с утра козу на ферму. Я с заведующим договорюсь. Зачем тебе кормить всю зиму скотину, которая не дает молока? Да еще и в яму падает! Хорошо, что мы все пришли, а одна чтобы ты делала? Козу твою никто не обидит, я пригляну.

На том и порешили. Настя согласилась, подумав про себя, что она может проведывать Дуню хоть каждый день!

Гости расходились по домам, каждый не преминув еще раз напомнить хозяйке, что не стоит всю зиму кормить не приносящую никакого дохода скотину.

Назавтра коза Дуня оказалась в загоне на ферме.

Скучала без козы не только Настя, но и соседка Евдокия. Принесла баранок на случай, если пойдут проведывать Дуню. Но Настя хотела выдержать хотя бы неделю, чтобы не травмировать животное.

Через четыре дня рано утром коза тыкалась рогами в Настину калитку. Дуня пришла домой. Настя, увидев животное, прослезилась, завела козу во двор. Встреча была радостной и бурной. Соседка Евдокия пришла с баранками.

– Никуда больше я ее не поведу! Коза моя – и никто мне не указ! А яму я так закрыла, что даже мышь не проскочит. Как знала, что моя Дуня придет! – убеждала Настя неизвестно кого. Евдокия с нею полностью соглашалась.

Жизнь потекла в обычном русле. Но где-то через месяц Насте показалось, что коза приболела. Она все время лежала, а бока как будто вздулись. Позвала ветеринара. После осмотра ветеринар ошеломил Настю диагнозом:

– Жди, хозяйка, приплода! Двое козлят будет у твоей Дуни. А сейчас давай ей побольше морковки и свеклы, чтоб витамины поступали в организм!

Через пять месяцев Дуня разрешилась двумя прелестными козлятками. Один козленок по окрасу шерсти полностью повторял козла Михея. После того, как козлята перешли на свой корм, Настя стала доить козу. Молока было вдоволь, и она с гордостью угощала родственников.

Благодаря последующему потомству козы Дуни в селе стало модным держать коз. Все вдруг вспомнили о полезности козьего молока.

По иронии судьбы Павлушка, окончив техникум связи, сделал карьеру, получив место начальника телефонной станции в районном городке.

Баба Че́ркаска вечером старалась быстрее управиться с домашними делами и шла к соседке на посиделки, потому как жила одиноко, а поговорить любила. Два сына с семьями давно пристроились в городе. Прозвали ее по мужниной фамилии – Че́ркас, забыв имя Анна.

Соседка, баба Трима́йлиха, получившая прозвище тоже по мужу (а звали ее когда-то Леной), жила с внучкой-приемышем. Родных детей у них с мужем не случилось – взяли из многодетной семьи девочку двух лет. Вскоре Трима́йлиха схоронила мужа, и остались они с Полей вдвоем. Внучка подросла, к шести годам уже знала весь алфавит – бабушка научила, потому, как воспитывала ее, как родную, и все беспокоилась: дорастить бы Полинку до совершеннолетия…

К ним-то и наведывалась каждый вечер баба Аня.

Оба двора – Трима́йлихи и Че́ркаски казались убогими по сравнению с зажиточными односельчанами. В хозяйстве, кроме кур и кошек, иная живность не обитала. Хата Трима́йлихи смотрелась получше: покойный муж успел обновить крышу, и связанные из пшеничной соломы снопы, сверкавшие на солнышке, были предметом гордости бабы Лены. Курочек в ее хозяйстве водилось целых десять, а у бабы Ани только пять.