между стелажами темно и пусто. Цоканье возобновилось, стоило сделать еще пару шагов. Я решительно двинулась вперед и вдруг застыла, в озарении — цоканье слышалось не передо мной, а позади. Я обернулась. Посреди прохода стоял диван, и переминался с ножки на ножку. Именно они и цокали по полу. Не зная, что делать, я напряженно отступала, пока не уперлась в стену. Диван потоптался на месте, пофыркал и, набирая скорость, рванул вперед, встал на дыбки, распахнул на торце широкую пасть, полную недюжинных зубов и… радостно облизал мое лицо розовым шершавым языком. Я даже заорать толком не смогла. Диван опустился на все четыре ножки и, ловко подбив мне ноги, заставил плюхнуться на подушки, а после гордо понес к тому месту, на которое его поставили несколько часов назад. Я осторожно погладила обитую бархатом спинку. Диван мурлыкнул. Аккуратно поскребла ногтями за одной из подушек — довольно запыхтел. Похоже, он не собирается меня есть. Пришлось улечься поудобнее и почесывать мебель. Диван удовлетворенно мурчал, нагоняя дремоту. Что же ты такое, дружочек? И не забыть бы завтра спросить у Румпеля, кто тебя ему так удачно спихнул…

Глава 7 в которой в деле появляются новые подозреваемые ​

Из записок Бальтазара Вилька мага-припоя Ночной стражи

Переодевшись, благо всегда держал в кабинете запасной костюм, я разузнал, куда ехать, и посадил Марека на место возницы. Грех не воспользоваться, если разрешили взять повозку. Невозмутимые лошади Ночной стражи зацокали по мостовой, а я пытался не упустить вырисовывающуюся разгадку. Кто бы ни натравливал тварь, он хочет запугать весь городской совет. Но зачем? Рвётся к власти? Пытается оторвать жирный кусок? Мстит? Слишком много версий, и никакой ясности. Подозревать можно любого из городского совета, хоть Рекара Пшкевича, хоть Редзяна Мнишека. Они не принадлежат к враждующим гильдиям, поэтому получить поддержку будет не так легко. И купцы и алхимики крепко держатся друг за друга, не особо пуская в свой круг чужих. Да и Алана как-то замешана — это факт.

Мы уже выскочили к Гостиному двору, и беспорядочный поток мыслей иссяк сам собой. Стражники перегородили тупик, ведущий к черному ходу в Купеческую гильдию, выделяющуюся высокой башней из длинных приземистых торговых рядов.

Пробравшись через толпу зевак, мы подошли к ступеням, и я недоуменно завертел головой:

— Где тело?

Скучающий лекарь вздрогнул:

— Пан градоначальник забрал, — и добавил тише, чтобы эхо не разносило слова по гулкому тупику. — Мол, его сыну негоже, как забулдыге в подворотне валяться на потеху черни.

Я заскрипел зубами. Пять дней на поиски пан Вильк, а мы поможем, затопчем следы и перевернём кверху дном место преступления. А вы работайте, только не надорвитесь от потуг.

— Капитан и пан Пшкевич поначалу были, уехали, а следовательница Бряк все задокументировала, оставила вам в помощь меня и стражников и отбыла в управление, — раздосадовано заметил лекарь. — Могу чем-нибудь…

Я нетерпеливо замахал рукой:

— Можете быть свободны. Вам не с чем помогать, а мне… придётся облазить тут каждую пядь, — пробормотал я и распорядился. — Марек, опроси свидетелей, если хоть кто-то что-то видел, тащи ко мне.

— Там уж до вас всех… с пристрастием, — проворчал лекарь, пятясь вдоль стены.

Капрал кивнул и побежал к толпе, а мне ничего не оставалось, как встать на колени и испортить еще одни штаны. Солнце катилось к закату, и мрак уже собирался в густые тени. Пришлось напрячься, чтобы разглядеть сохранившиеся следы. На ступенях, ведущих к черному ходу, остались тёмные пятна крови. Судя по всему, несчастный еще не успел спуститься, а тварь уже бросилась на него со спины. Он упал, так что ноги и туловище остались на лестнице, а голова свесилась в сторону площади. Тут характерные капли. Я подцепил их пинцетом, стряхивая засохшие комки в длинную прозрачную колбу с зачарованной водой. Вряд ли от них будет толк, мой дар-наказание тут не поможет. Жертва, скорее всего, не видела нападавшего. Вот только почему смешливица напала исподтишка? Не в её это привычках. Да и откуда она тут взялась? Упала с неба? Я задумчиво оглядел гладкие стены без единого окна и даже выступа. Ерунда какая-то!

Тварь, конечно, ловкая и шустрая, сам мог убедиться на конюшне Ночвицких, но летать она всё-таки не умеет. Значит, спряталась и ждала свою жертву. Я прошёл в самый тупик, рыская по тёмным углам. Где скрывалась убийца, дожидаясь несчастного парня? Не могла же она стоять у всех на виду, открыто? Заметили бы, обязательно заметили. В таком месте не ожидаешь увидеть даму. Она бы сразу привлекла ненужное внимание. Я присел и прижался к стене. Если сгорбиться и накрыться черным плащом, можно сойти за гору мусора, вот только смешливица так не охотится, у неё свои приёмы. Я наклонился к самой земле. Среди старого сора возвышались две характерные горки пепла. Так наша смешливица еще и курит! Кто бы мог подумать, что тварь столь свободных нравов. Я покачал головой и достал из футляра новую колбу с зачарованной водой. Пепел когда-то был табаком. Его забивали в трубку, и он касался рук курильщика. И уж конечно, это не наша убийца. Скорее всего, кто-то воспользовался обмусоленной в газетах и подкрепленной слухами историей, чтобы расправиться с Кузькой. Это уже пошатнуло или ещё пошатнет власть гильдии купцов, поэтому сам собой напрашивается ответ, что виноваты алхимики.

— Пан Вильк? — закричал Марек, подталкивая какого-то мужчину к черному ходу.

Я вернулся к лестнице.

— Этот извозчик всё видел, — выкатив глаза, заявил Марек. — С самого начала и до конца.

Пожилой мужчина в коричневой свитке перепоясанной кушаком, мял в руках шапку и переступал с ноги на ногу. Я покрутил пальцем, предлагая начать.

— Клиента до Гостиного двора довёз. Дай, думаю, постою. Можа кто из купцов подсядет. Бачу, а тута тварь жуткая. Вот прямо, — он показал рукой за ступени, — здеся.

— Так! — поддержал я. — Продолжай!

Кучер воспрял духом и, проведя пятерней по рыжим бакенбардам, воодушевленно затараторил:

— Хлопец из двери вышел, а она на него как кинется. Когтищи расставила и по горлу, по горлу. Я тут как свистну! Она присела с испугу, повернулась и по стене закарабкалась. Только её и видели.

— Вот! — поддакнул Марек.

— Хорошо! — похвалил я.