сейчас то ли монахи, то ли бродяги; девушки эти также в непонятном положении: бежали из дома, нарушили материнскую волю… Пусть его святейшество благословит вас и одобрит создание вашей общины, а также и женской обители, вот тут-то мы всем рот и заткнем, – попробуй тогда Мональдо ругаться и размахивать кулаками! Иди в Рим, Франческо, иди, не медля! Вот тебе мой совет, – отец Фредерико, чрезвычайно довольный своими словами, откинулся на спинку кресла.

– Спасибо, святой отец, – Франческо поклонился и поцеловал руку отцу Фредерико. – Медлить я не стану, завтра же с утра отправлюсь.

– Да сохранит тебя Господь, – отец Фредерико начертал над Франческо крест в воздухе. – А я буду молиться о тебе.

* * *

Торопливо пробираясь через Ассизи, Франческо слышал, как один старик говорил своему внуку:

– Вот пример для тебя! Это Франческо Бернардоне, он тоже не слушался старших. Посмотри, какой он худой и бледный: вот до чего доводит непослушание! И за одеждой своей надо следить, не рвать ее, быть опрятным, а не то будешь ходить таким же оборванцем, как он.

– Дедушка, я буду слушаться, – отвечал малыш, крепко держась за его руку и с ужасом косясь на Франческо.

– …Ты опять пришел в город? – раздался голос Пьетро.

Франческо обернулся и увидел отца.

– Я приходил к отцу Фредерико и уже ухожу, – сказал Франческо. – А как мама?

– Что ей сделается? Она здорова, – буркнул Пьетро. – Она теперь своими бреднями пытается затуманить голову твоему брату, однако на него где сядешь, там и слезешь… А у тебя как дела?

– Слава Богу. Мы с братьями заканчиваем ремонт церкви святого Дамиана.

– Важное дело, – вставил Пьетро, и непонятно было, говорит он серьезно или с издевкой.

– Но они закончат его без меня, я завтра отправляюсь в Рим, – сказал Франческо.

– Зачем? – спросил Пьетро, насторожившись.

– Иду к святейшему папе просить благословения, – коротко пояснил Франческо.

– Ах, так! – Пьетро призадумался. – Что же, это неплохо, его решение будет окончательным. Если он благословит тебя, так тому и быть. Кто знает, может быть, тебе предстоит возглавить какую-нибудь монашескую общину, а не то и орден, – Пьетро усмехнулся. – А если Папа не даст своего благословения…

– Он даст его, – поспешно сказал Франческо. – Он поймет меня.

– Ну, ну, – кивнул Пьетро. – У тебя есть деньги на дорогу? Или все потратил на святого Дамиана? – спросил он.

– Это не важно, – ответил Франческо. – Я пойду от монастыря к монастырю, буду работать. Мне мало что нужно: кусок хлеба, глоток воды, да какая ни на есть крыша над головой. Я дойду до Рима.

– Не сомневаюсь, – сказал Пьетро и вздохнул. – Прощай, Франчо, Кое-чему я тебя научил, все-таки.

– Прощай, отец, – повинуясь внезапному порыву, Франческо обнял его. – Я помню твое добро.

– Ступай же! – Пьетро нахмурился и оттолкнул его. – Тебе нельзя задерживаться в городе.

– Прощай, отец, – повторил Франческо и зашагал к городским воротам.

В Риме

На протяжении многих веков Рим подвергался непрерывным завоеваниям и разорениям. Некогда величайший и красивейший на свете город ныне представлял собой сплошную груду развалин, но даже эти развалины были величественны. Все эти строения, в языческие времена принадлежавшими императорам, консулам, сенаторам и префектам, блистали когда-то украшениями из золота, серебра и бронзы, из слоновой кости и драгоценных камней, – однако и сейчас, в руинах, они были великолепны и вызывали общее изумление, в особенности у пилигримов, которые при виде их приходили в неописуемый восторг.

Со времен язычества в Риме сохранились и мраморные изваяния: как пришельцы из иного мира, они продолжали стоять на своих местах, окруженные развалинами терм и храмов. Об этих изваяниях ходило множество легенд: говорили, что какой-то юноша, шутя, надел мраморной Венере кольцо на палец, и она, как бы в знак состоявшегося обручения, удержала это кольцо в своей руке, а ночью пришла к юноше в постель и задушила его в своих объятиях. В другой легенде говорилось о несметных сокровищах, зарытых на Марсовом поле: их охраняла статуя, которая указывала пальцем на землю, а на голове имела надпись: «Стучись здесь (hic percute)». Один премудрый человек разгадал тайну статуи, откопал сокровища и неслыханно разбогател.

Еще одна легенда гласила, что Ромул, основатель Рима, поставил в своем дворце собственное золотое изображение с изречением: «Не упадет, пока дева не родит», – и эта статуя низверглась, как только родился Спаситель. Ну и, конечно, все в Риме знали о статуях на Капитолии, которые накануне катастроф и больших несчастий страшно стонали и скрежетали зубами.

На некоторых языческих руинах были построены христианские церкви, но они выглядели бледно по сравнению с храмами и дворцами, существовавшими в древнем Риме. Для того чтобы придать церквам особое значение, – а иначе было нельзя в городе, являющемся обиталищем понтифика, – в них привозили со всего света мощи святых и другие реликвии; кроме того, выставляли в церквах и те реликвии, которые удавалось отыскать в самом Риме. Количество обретенных святынь все возрастало и возрастало: не удивительно, что в Риме появилось немалое число людей, которые зарабатывали на жизнь, показывая их паломникам.

Как только Франческо вошел в ворота Рима, к нему тут же привязался один из толпившихся здесь нищих:

– Добрый человек, – сказал он, – я вижу, ты паломник. В Риме, ты найдешь великие святыни. У нас есть колыбель младенца Иисуса; стол, за которым сидели Христос и апостолы во время Тайной вечери; полотенце, которым Иисус отирал ноги своим ученикам. У нас есть лестница, по которой Христос восходил на суд к Пилату; нерукотворный образ Спасителя, отпечатавшийся на полотенце, поданном ему во время восхождения на Голгофу; терновый венец, надетый на его голову во время распятия; части Креста Господня и табличка с этого креста с надписью INRI, что означает, как тебе известно, «Иисус Назарянин, Царь Иудейский». У нас есть губка, на которой солдаты подносили уксус к губам распятого Иисуса; копье, которым римский воин Лонгин пронзил его; полотно, которым была обернута голова уже мертвого Иисуса; земля с Гроба Господня.

Кроме того, у нас есть мерило Иисуса – это навес на четырех ножках, позволяющий увидеть какого роста был Спаситель. Помимо этого, ты сможешь увидеть частицы мощей Иоанна Крестителя и Марии Магдалины, останки апостолов Андрея, Симона и Иуды, – не того Иуды, который предал Христа, а другого, называемого Фаддеем. Ты сможешь увидеть останки Иоанна Златоуста, Григория Богослова и Григория Двоеслова, и царицы Елены, матери императора Константина.

А еще я покажу тебе, коли ты захочешь, – как бы между прочим сказал нищий, – вериги, в которые был закован апостол Петр за свои проповеди о