Христе; столб, к которому были прикованы в темнице Петр и Павел, и часть посоха Павла; я покажу тебе источник, чьей водой Петр смог окрестить в христианство двух тюремных надзирателей и почти полусотню заключенных, а также камень, где отпечатался лик Петра. Я покажу тебе части крестов, на которых были распяты Петр и Андрей Первозванный; я покажу тебе место казни апостола Павла. После того, как его голова скатилась с плахи, она трижды ударилась о землю, и в тех местах забили три источника, которые бьют и сейчас.

Нищие. Художник Питер Брейгель-Старший

Я покажу тебе мощи Павла и Петра…

– Как? Разве мощи Петра найдены? – удивился Франческо. – Я слыхал, что папа Григорий Великий так надежно их спрятал в свое время, опасаясь набегов лангобардов, что эти мощи до сих пор найти не могут.

– Найдены, – не моргнув глазом, отвечал нищий. – Чудесно обретены; они лежали в гробнице, а на ней была надпись «Это Петр». Я покажу тебе их и все остальное, о чем сказал, а возьму с тебя за это всего десять медных монет. Дешевле никто не покажет тебе наши святыни, даже не надейся.

– Я не пожалел бы для тебя и десяти золотых сольдо, добрый человек, но у меня нет ни гроша, – развел руками Франческо.

– А где ты оставил свою суму и свой посох? – не отставал нищий. – Есть такие хитрецы, что зашивают монеты в твердое дно сумы или выдалбливают в посохе отверстие и прячут туда свои денежки.

– У меня нет ни сумы, ни посоха, – улыбнулся Франческо, – так что и спрятать в них я ничего не могу.

– У тебя и сандалий нет, босиком ходишь – нищий взглянул на ноги Франческо. – А, я понял! – хлопнул он себя по лбу. – Ты пришел в Рим попрошайничать. Ну, брат, это напрасно, здесь и без тебя хватает попрошаек. Да будет тебе известно, что в Риме нельзя просить милостыню где угодно, а все места, где можно, поделены между ватагами нищих, которые не допускают чужих на свою территорию: я, например, принадлежу к ватаге Якопо: мы промышляем на Аппиевой дороге и у Соляных ворот. У нас есть еще местечко возле замка святого Ангела, но за него приходится драться с нищими из ватаги Карло. В прошлый раз они нам здорово наваляли, – он потер бока и поморщился.

– Вы деретесь за то, чтобы просить именем Христа? – удивился Франческо.

– А просто так тебе никто своего места не уступит, – возразил нищий. – Знаешь, какие отчаянные ребята у Карло?.. Вот я тебе расскажу несколько историй. Как-то раз один из людей Карло попал под суд. «Ты говоришь, что человек, требующий твоего осуждения, имеет на тебя зуб? – спросил судья. – Да, ваша честь, – ответил этот нищий. – Когда я был слепым, он приноровился таскать медяки из моей тарелки, а когда я был хромым, он удрал вниз по улице с моей сумой. – Это все? – Нет, ваша честь. Когда я был глухонемым, он взорвал у меня под ногами хлопушку».

В другой раз человек, бросивший подаяние в тарелку слепого из ватаги Карло, заметил, как тот выгреб монеты и засунул их в карман. «Что вы кривляешься, изображая из себя слепого? – возмутился прохожий. – Ты такой же слепой, как я! – О синьор, я только заменяю настоящего слепого, того, что всегда сидит здесь. Он пошел домой обедать и попросил меня посидеть за него. А сам я не слепой. Я немой».

А вот еще история, – продолжал словоохотливый нищий. – Одна синьора дает нищему из ватаги Карло пять медяков и говорит ему: «Ты мог бы и поблагодарить! – Вы что не видите, что я глухонемой? – отвечает он. – И вы хотите, чтобы за пять медяков произошло чудо?!».

И еще история… – разошелся нищий, но Франческо прервал его: – Достаточно, я понял. Я не собираюсь просить милостыню в Риме.

– Чем же ты станешь кормиться? – спросил нищий, подозрительно глядя на Франческо.

– Найду какую-нибудь работу.

– Ну, брат, – неодобрительно протянул нищий, – я вижу, ты за деньги на все готов.

– Прощай, добрый человек, – поклонился ему Франческо и пошел прочь.

– Еще один сумасшедший, – проворчал нищий.

* * *

– Ты сумасшедший? – обращаясь к Франческо, спрашивал солдат из охраны папского дворца. – Кто же тебя пустит к его святейшеству! Думаешь, у него других дел нет, кроме как встречаться с каждым, кто хочет его видеть. Откуда ты прибыл?.. Из Ассизи?.. А это где?.. Около Перуджи, говоришь?.. Ну, про Перуджу я слышал, – это такой городишко в горах. Ассизи рядом с ним находится, да?.. Ну, и зачем ты спустился со своих гор? Вы, горцы, странный народ, – слишком много о себе полагаете.

Был у меня один знакомый горец: полунищий, ходил черт его знает в чем – вот, как ты, – но гордости в нем было хоть отбавляй! Смотрит на тебя, будто император, и слова ему поперек не скажи, сразу за меч хватается. У вас до сих пор в почете кровная месть, и у моего приятеля тоже был кровник: не знаю, что они не поделили, но стоило им встретиться, тут же начинали драться. И как они бились – любо-дорого посмотреть! Мечи так и сверкали, так и жужжали над головами – вжик-вжик, вжик-вжик, а потом – бум! – ударялись друг о друга! Но удивительное дело, крови ни капли; мой приятель говорил, что горцы заговоренные, и даже смерть им нипочем. Врал, наверное, но дрался хорошо, – что было, то было… А ты, случаем, не сражаешься на мечах? Ну да, куда тебе, – у тебя и меча-то нет…

И чего тебя к нам занесло; ты оглядись кругом: таких, как ты, в Риме хоть пруд пруди. А чтобы Папу увидеть, люди неделями ждут, – только увидеть, издали, – а ты прямо к нему во дворец прешься! Эх, ты, деревня! Шел бы ты обратно, к себе в Ассизи; скажу тебе откровенно, дружок, – у тебя нет никаких шансов попасть к его святейшеству. И ничего мне про Бога рассказывать; мы тут все добрые католики, магометане к Папе не ходят… Давай, давай, иди отсюда! Проваливай, а не то огрею алебардой, коль по-хорошему не понимаешь!..

Франческо в глубокой задумчивости шел по улице: действительно, попасть к Папе было совсем не просто: это как-то не пришло ему в голову, когда он покидал Ассизи.

– Поберегись! Поберегись! – закричали позади него. Франческо не успел увернуться и получил сильнейший удар в бок от проехавшей рядом повозки. Он рухнул навзничь на мостовую, ударившись еще и головой об камень.

– Боже мой! Мы убили