Но наш христианский Бог – вечная тема для мучительных размышлений и сомнений. Он двойственный и противоречивый, он абсурден по своей сути. От этого святой Тертуллиан воскликнул: «Верую, ибо это абсурдно!», от этого мы требуем от христиан верить не рассуждая, потому что если они начинают рассуждать, то перестают верить. Первый же вопрос о сущности Бога разрушает веру: или ты принимаешь Бога и дела его такими, какими их показывает Церковь, или ты уходишь от веры. Верить можно только не рассуждая: рассудок и вера несовместимы.

Вот почему мне подозрительны твои дела, Франческо, – со вздохом продолжал Папа, – в них я вижу опасность для Церкви. Существует наш Господь или нет, но вера в него позволяет худо-бедно поддерживать порядок в христианском мире. Весьма опасна и твоя проповедь бедности. Церковь всегда поддерживала, поддерживает и будет поддерживать богатых, ибо какая польза от бедных, и чем станет наша Церковь, если потеряет свои богатства, а вместе с ними могущество и влияние? Боюсь, что твое подвижничество станет благим намерением, которое приведет нас в ад. Не разрушишь ли ты фундамент Церкви, основу основ, вместе того чтобы укрепить ее?

Франческо, потрясенный до глубины души словами Папы, не знал, что ответить.

– Молчишь? Что же, ты можешь ничего не говорить: твоя душа – открытая книга, – улыбнулся Папа. – Нет, ты, конечно, не причинишь зло Церкви: ты не способен причинить зло кому бы то ни было. Но вот те, кто пойдут за тобою, – а я предрекаю, что таковых будут тысячи, – те, кто пойдут за тобою, не принесут ли они вред Церкви? Молчишь?.. Не знаешь?.. И я не знаю… Но с другой стороны, – взгляд Папы стал острым и цепким, – мне постоянно приходится слышать от моих кардиналов, что народ задавлен нуждой и хотел бы, чтобы презираемая ныне бедность была возведена на алтарь. Богатство сейчас не пользуется уважением, богатых ненавидят.

Благословение Папы (фрагмент). Художник Витторе Карпаччо

Ты любишь стихи, и я тебе прочту стихотворение, которое называется «Богатый и нищий»:

Нищий стучится в окошко:

«Дайте мне хлебца немножко!»

Но разжиревший богач:

«Прочь убирайся отсюда!..»

Вдруг совершается чудо:

Слышится ангельский хор,

Суд беспощаден и скор.

Нищий, моливший о хлебе,

вмиг поселяется в небе.

Дьяволы, грозно рыча,

в ад волокут богача.

Брюхо набил себе нищий

лакомой райскою пищей —

у богача неспроста

слюнки текут изо рта.

Нищий винцо попивает,

бедный богач изнывает:

«Хоть бы водицы глоток!..»

…Льют на него кипяток.

…А недавно у меня было видение, – продолжал Папа, – я увидел, как Латеранская базилика рушится: ее колонны подламываются, а своды осыпаются. Но внезапно является кто-то в бедной одежде: он растет и растет, достигает гигантских размеров и подставляет спину падающей базилике. Может быть, именно ты, Франческо, станешь защитником веры вместо рыцарства, потерявшего свое былое рвение. Твои ученики, добровольно принявшие обет бедности, смогут словом и делом доказать, что чистое служение Господу возможно. Это укрепит Церковь, а твои ученики сделаются ее новыми апостолами… Что же, дерзай! – Папа хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Я даю тебе благословение и желаю успеха в той миссии, которую ты на себя возложил.

– Мы можем создать общину? – спросил Франческо.

– Можете.

– И обитель для сестер? – продолжал спрашивать Франческо.

– Можете.

Франческо хотел спросить еще что-то, но не решался.

– Ну, говори, – улыбнулся Папа. – Чего тебе бояться?

– Если мы будем служить Господу самостоятельно, по своему разумению, без чьей-либо помощи и чьего-либо вмешательства, нам понадобятся такие же права, как у священников, ибо кто будет исповедовать и причащать нас и пришедших к нам, и отпускать наши грехи и грехи тех, кто придет к нам?

– Ты хочешь получить право на совершение таинств и на отпущение грехов? Однако, не считая священников, такое право дается только тем, кто отправляется в Крестовый поход освобождать Гроб Господень. Мои кардиналы вряд ли согласятся, если я предоставлю это право тебе, – Папа призадумался, а после спросил: – На сколько лет ты просишь это право?

– Мне нужны не годы, а души, для того чтобы привести их в рай, – отвечал Франческо.

– Да, твоя просьба необычна… Ну, хорошо, я постараюсь утвердить ее в курии, – согласился Папа.

– Благодарю вас, Святой Отец, – Франческо низко поклонился и собирался удалиться, но Папа остановил его: – Послушай, святая простота, куда же ты идешь без документа, удостоверяющего мое разрешение?

– Святой Отец, мне довольно вашего слова, – сказал Франческо. – Мне не нужно бумаг. У меня вместо бумаг – Пресвятая Дева Мария, вместо нотариуса – Христос, вместо свидетелей – ангелы.

– Да, разумеется, – усмехнулся Папа, – я и забыл, с кем имею дело. С такими бумагами, с таким нотариусом и с такими свидетелями тебе не страшен земной суд. Ступай, божий человек, но смотри, никому не рассказывай о том, что мы здесь говорили: пусть это будет нашей тайной.

– Я буду молить Господа, чтобы он не оставил вас, – горячо произнес Франческо.

– Ступай, – махнул ему рукой Папа. – Может быть, Бог уже пришел ко мне вместе с тобою, – прошептал он, когда за Франческо закрылись двери.

* * *

Как ни сопротивлялся Франческо, но перед его отъездом Лия решила устроить прощальный ужин. Слухи о благосклонном приеме, оказанным Папой молодому ассизцу, быстро распространились по Риму. Богатое угощение тоже сыграло свою роль, – Лия знала, чем привлечь гостей: громадный стол в парадном зале ее дома был весь заставлен винами и закусками; здесь были и такие блюда, которые можно было попробовать лишь во дворцах знатных господ.

Франческо не притронулся к еде, но гости кушали и пили с большой охотой, причем, лица духовного звания нисколько не отставали от мирян. Вскоре за столом начали рассказывать забавные истории вольного содержания. Один краснощекий аббат поведал, как Папа принял двух евреев, изо дня в день ходивших к нему.

«Ходят они, ходят, к Папе их не пускают, но они все равно ходят, – рассказывал аббат. – Целый год так ходили, и, наконец, его святейшеству доложили об этих евреях. Заходят они в папские покои.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Вы Папа?

– Мы Папа.

Один из евреев достает из кармана какой-то листок:

– Вы кого-нибудь из этих людей знаете?

Папа смотрит в бумажку, а там нарисована «Тайная вечеря».

– Разумеется. Это наши святые: апостол Петр, апостол Павел… А вот – Иисус… Да, я знаю их всех…

Другой еврей тоже