Хотя миграция одежды от одной девушки к другой служит залогом их дружбы, каждая из них, благодаря обмену, по-разному расширяет сферу своих возможностей. Соседки заявляют, что они все делятся одеждой в равной степени и свободно берут вещи друг у друга, но на практике дела обстоят сложнее. Несмотря на то что их отношения предполагают равенство, в части гардероба ключевая роль явно отводится Лиззи. И Джейн, и Лайза признают, что у Лиззи есть «по-настоящему крутые» вещи; при этом она не круче их ни в каком другом отношении: Лиззи не выделяется ни характером, ни музыкальными вкусами. По сути, она законодательница мод: именно Лиззи знакомит сообщество с новыми трендами и задает их. С тех пор как Лиззи купила короткую плиссированную черную юбку, которую несколько месяцев назад одолжила Джейн, остальные девушки тоже постепенно стали носить короткие юбки. До этой покупки ни одна из них не делала этого регулярно. В какой-то момент все девушки примерили юбку Лиззи, а Джейн и Лайза одолжили ее, чтобы выйти в свет. Во время недавнего похода за покупками в Top Shop в Oxford Circus Лайза купила джинсовую мини-юбку с широкими складками. Обновка не очень вписывается в привычный стиль информантки, но Лайзе так понравилась юбка Лиззи, что она начала постоянно одалживать ее. Лайза признается: раньше у нее была настоящая фобия по части коротких юбок, открывающих ноги, но теперь она думает иначе: «Носить короткие юбки ужасно прикольно!»

В законодательницу мод Лиззи превратило, по-видимому, сочетание двух факторов: во-первых, у нее очень много одежды, и, во-вторых, она любит покупать вещи, выходящие за рамки нормы. Ее одежда кажется более интересной и захватывающей, и другим хочется ее примерить. В гардеробе Джейн преобладают нейтральные цвета (черный и серый), там много джинсовых вещей; это типично для гардероба большинства моих английских информанток. В последнее время Джейн часто одалживала у Лиззи красные топы, ей очень нравится этот цвет, однако, по собственному признанию девушки, она вряд ли купила бы такую вещь, не имей она возможности попробовать ее поносить. Как правило, Джейн приобретает более консервативную одежду, но экстравагантные вкусы подруг привносят в ее жизнь нотку авантюризма.

На вербальном уровне и в любой другой области отношений статус любой из девушек несуществен. Но в том, что касается обмена одеждой, ясно, что Лиззи – особенная, она задает тон. Это не значит, что девушки слепо подражают ей (Veblen 1899), и ее статус не артикулирован открыто, однако именно он определяет, каким образом каждая из подруг конструирует собственное «я». Статус Лиззи создается самим актом обмена. Именно потому, что ее вещи чаще всего заимствуются и постоянно востребованы, они становятся все более желанными и приобретают особую ценность (Osteen 2002). Существенно при этом, что, хотя девушки совместно пользуются одеждой, различие между временным владением и правом собственности на вещь здесь сохраняется. Вайнер пишет, что неотчуждаемая собственность «проникнута неотъемлемой и неизреченной идентичностью владельца» (Weiner 1992: 6). Одежда может считаться общей, однако девушка, заимствующая костюм, владеет им лишь временно, и все знают, кому наряд принадлежит на самом деле. Одежда тесно сопряжена с личностью владельца, и кратковременное обладание вещью не разрушает эту связь и даже актуализирует ее. Важно, что одежда переходит из рук в руки очень быстро. Если бы вещь надолго оставалась у одной из девушек, ткань аккумулировала бы ее личность. Однако подруги никогда не берут вещь напрокат на неопределенный срок и не устанавливают с ней долгосрочных связей. Постоянное блуждание вещи по дому и ее заимствование постепенно сообщает особый статус ее настоящей хозяйке. Иными словами, когда другие девушки носят чужую юбку, они повышают авторитет ее владелицы (Osteen 2002). Именно так Лиззи и превращается в законодательницу мод, становится классной. Другим же девушкам вещи Лиззи помогают выглядеть более экстравагантно, позволяют экспериментировать с яркими и модными образами. Надевая одежду Лиззи, они исследуют те грани «я», которые не находят выражения в их собственном гардеробе, но которые они потенциально в себе просматривают.

Если отношения между соседками по дому предполагают краткосрочный обмен одеждой, то взаимодействия между членами семьи и подругами детства допускают более долгосрочные заимствования. Вещи, одалживаемые на длительный срок, создают и укрепляют доверительные отношения. Когда даешь старой школьной подруге поносить костюм, не ждешь, что получишь от нее взамен эквивалентную вещь. Это перекликается с наблюдением Вайнера, согласно которому в долгосрочных союзах важна не взаимность, а возможность отложенного возврата. Вайнер приводит в пример круг кула – систему меж– и внутриплеменного церемониального обмена, принятого на островах Тробриан (Campbell 1983; Malinowski 1922). Обмен раковинами в форме браслетов и ожерелий служит для мужчин средством повышения престижа, конституирования субъектности, установления отношений и обретения статуса. Раковина не подлежит личному использованию, она предназначена именно для обмена. Сам процесс заключения союзов с помощью подобных раковин весьма примечателен. Если кто-то имеет во временном владении ценную раковину кула, несколько сторон будут заинтересованы в ее получении и будут состязаться за то, чтобы стать партнерами по обмену. В качестве первоначального взноса каждая заинтересованная сторона дарит потенциальному партнеру раковину меньшего размера. Однако если тот немедленно дарит взамен эквивалентную раковину, это значит, что запрос на партнерство отклонен. Обретению желанной раковины предшествует множество проволочек и мелких подарков; именно так устанавливаются прочные отношения. Вайнер (Weiner 1992) отмечает, что вопреки устоявшейся в антропологии теории обмена, взаимность и эквивалентность даров не предполагают долгосрочных союзов. Эта мысль высказывается и в других работах, например в исследовании М. Салинза (Sahlins 1972), посвященном оппозиции между непосредственным и генерализованным типами обмена или между краткосрочным самоликвидирующимся обменом в виде калыма и долгосрочным союзом, скрепленным приданым (Bell 1998). Возвращаясь к гардеробу, можно определенно сказать, что в этой области именно долгосрочное кредитование и неэквивалентный отсроченный возврат составляют основу доверия и прочных альянсов. Это полезно для понимания различий между блужданием одежды по общему дому и долгосрочным обменом вещами между подругами.

Например, у Лайзы имеется большой опыт долгосрочных обменов одеждой с подругами из ее родного города и с сестрой. Иногда подруги возвращают позаимствованную вещь лишь через несколько месяцев или даже через год. Дружба длится долго, и высокий уровень доверия между подругами предполагает, что вещь не потребуют назад немедленно. Похожим образом Лайза обменивается и с сестрой. Впрочем, такой обмен она считает более рискованным делом, чем обмен с друзьями, поскольку с сестрой они не особенно близки. Сестра на пару лет младше Лайзы и немного стройнее, и Лайза привыкла к постоянным обвинениям, что она растянула или чем-нибудь облила позаимствованную одежду. Однажды Лайза одолжила у сестры темно-зеленый скроенный по косой шелковый топ, чтобы пойти на вечеринку по случаю дня рождения подруги в канун Рождества. Во время праздника Лайза посадила на топ небольшое мокрое пятно. Как это часто случается при семейных конфликтах, ссора была масштабной и коллективной, с участием матери и бабушки. Хотя сестры по-прежнему обмениваются одеждой, Лайза опасается брать что-то у сестры; получив вещь назад, сестра всегда тщательно осматривает ее, ищет пятна или прорехи, пытаясь доказать, что Лайза обращалась с ее одеждой небрежно.