Различие между сестрой Лайзы и ее подругами детства примечательно, поскольку в обоих случаях речь идет об отношениях, которые развивались в течение долгого времени, и, соответственно, можно было бы ожидать, что обмен одеждой в обоих случаях будет строиться по одной модели. Очевидно, однако, что отношения с сестрой Лайза воспринимает как данность, а не как альянс, который нужно создавать и поддерживать совместными усилиями. У них с сестрой общие родители, общий дом и общая история. Хотя с подругами Лайзу тоже связывает общее прошлое, одежда в данном случае становится для нее средством, позволяющим сохранить сложившееся когда-то доверие. Как и в примере, приведенном Вайнером (Weiner 1992), в этом случае важно именно то, что обмениваемые вещи не эквивалентны. Если бы подруга быстро вернула Лайзе позаимствованный костюм или сама Лайза этого потребовала бы, это фактически означало бы сомнение в их дружбе. Поскольку Лайза уехала учиться в университет и теперь подруги живут в разных городах, вещи одной из них в гардеробе другой служат связующим звеном между ними. Имея в виду понятие неотчуждаемого, которое Вайнер определяет как невозможность отделить подарок от дарителя, следует отметить, что в данном случае сарториальные отношения не персонализированы, поэтому «я» в них не умаляется. В отличие от ситуаций, когда матери одевают своих дочерей, при описанном выше заимствовании у хозяйки костюма нет задачи превратить другого человека в продолжение себя; она просто позволяет другим одеваться в свою одежду и тем самым подтверждает силу связывающих их отношений, расширяя, в свою очередь, возможности собственного «я».

Заключение

В этой главе одежда рассматривалась как манифестация разных аспектов человеческих отношений: материнской любви, крутости подруги, долговременного сестринского альянса или зависимости от мужа. Гардероб – это локус, где всевозможные отношения собираются воедино в виде фрагментарных материализаций. Решая, что носить, а что просто хранить, женщины выбирают не просто стили, которые им нравятся, но человека и отношения, которые эти вещи собой воплощают. Выбор костюма, в свою очередь, влияет на отношения и демонстрирует, принимает ли женщина только их некоторые аспекты или все их целиком. Джоанне, например, хотелось бы принимать любовь своей матери и подтверждать ее статус поставщицы одежды, но функции эстетического арбитра она делегировала мужу. С помощью гардероба женщины могут и манифестировать, и отвергать разные аспекты отношений. Как пишет Макфарлейн (Macfarlane 1987), женщины вольны выбирать, какие элементы личности других людей они воспринимают. Одежда для них – средство управления отношениями и возможность мириться с амбивалентностью собственного выбора, например с зависимостью взрослой женщины от матери. Вместе с тем отношения, воплощенные на материальном сарториальном уровне, невозможно игнорировать или просто не замечать. Это настоящее бремя, поскольку в подобной ситуации личность иногда неизбежно вынуждена встраиваться в нежелательные для нее отношения.

Когда женщины выбирают, какую одежду хранить, а какую носить, они учитывают не только олицетворяемые этой одеждой отношения, но и задумываются, как ее можно использовать для конструирования идентичности. Надевая вещь, купленную подругой, женщина принимает во внимание не только значимость отношений, связывающих ее с хозяйкой костюма, но и оценивает, соответствуют ли его цвет и стиль образу, который она хочет создать. Почти у всех информанток имелись в гардеробе вещи, которые они не выбирали; эти наряды были подарены или перешли к ним по наследству. Как показано в этой главе, женщины могут использовать подарки, наряду с выбранной ими одеждой, для конструирования идентичности. В четвертой главе гардероб рассматривался как одна из составляющих расширенного «я» (Gell 1998), поскольку он объединяет разнообразные несовместимые ипостаси личности, манифестирует, кем является его владелица, какой она была раньше и какой хотела бы снова стать. Учитывая, что женские отношения точно так же развешаны в шкафу, можно сказать, что «я» расширяется и посредством этих самых отношений. Одалживая наряд у крутой подруги, женщина пытается понять, сможет ли она, надев его, тоже стать модной и крутой. Привязывая себя к отношениям, интегрированным в костюме, женщины могут расширить возможности своей личности и наряду с вопросом «я ли это» задать и другой вопрос: «могу ли я быть такой?».

Эксперимент может оказаться и успешным, и неудачным. Примеряя топ крутой подруги, женщина может взглянуть на себя в зеркало и понять, что это совсем не она; эта неудача ощущается особенно остро, если женщина, выйдя в свет в этом топе, оказывается неспособна соответствовать пышности или крутости наряда: в этом случае личность сознает отведенные ей пределы. Иногда женщина чувствует себя обязанной носить топ, подаренный матерью, хотя он не соответствует ее самоощущению. Надев такую вещь, личность не самовыражается, как ей хотелось бы, но реализует себя в границах, определенных матерью. Как уже упоминалось, костюм может быть средством манифестации намерений владелицы и способом влиять на восприятие ее образа окружающими. Если же костюм куплен кем-то другим, он воплощает намерения дарителя, и, надевая такую одежду, женщина не может конструировать с ее помощью собственную идентичность. Костюм дает возможность женщине расширить спектр потенциальных возможностей, но может (как в случае с Джоанной, одежду которой покупала мать) жестко ограничивать их. Если же даритель угадывает правильный наряд и, примерив его, женщина понимает, что это и есть она, эксперимент проходит успешно. Когда женщина, пытаясь реализовать свои потенциальные возможности, носит подаренную или взятую напрокат одежду, она встраивается в некие социальные отношения. В следующей главе речь пойдет о том, как это можно сделать, экспериментируя с модой и стилями и соотнося себя с более общим нормативным представлением о характере человеческой личности, воплощенной в гардеробе.

Одну из причин, по которой женщинам бывает так мучительно выбрать костюм, составляет необходимость учитывать в процессе выбора множество самых разных факторов, начиная от личных вкусовых предпочтений и типа фигуры и заканчивая соответствием общепринятым социальным нормам. В последнем случае речь идет о требованиях, которые предъявляет костюму система моды. Тиражируемые журналами, телевидением и рекламой образы демонстрируют потребителю, что сегодня в тренде и как должно выглядеть идеальное тело (Gunter & Wykes 2005). Эти образы буквально вездесущи, они просачиваются за пределы собственно модного дискурса и проникают в телешоу, фильмы, а в эпоху пиара – даже в политику. Невзирая на это, говорить об их тотальном и безоговорочном влиянии на женский гардероб было бы опрометчиво. Как показывает опыт культуральных исследований, потребители наделены агентностью и сами решают, что им покупать (Hall 1981), поскольку именно потребление и является определяющим механизмом конструирования идентичности (Campbell 1996; du Gay 1997; Wilson & de la Haye 1999). Применительно к моде это означает, что женщины не просто слепо копируют актуальные тренды или подчиняются устоявшейся норме; скорее они осуществляют выбор, согласуя модные предписания с собственной персональной эстетикой. Представления женщин о моде всегда складываются с учетом индивидуальных социальных фильтров: мнений друзей, коллег и членов семьи. В беспокойных поисках адекватного костюма женщины чаще сравнивают выбранный наряд с гардеробами коллеги-модницы или более крутой младшей сестры, чем с обезличенным журнальным образом.