Прямо над ухом раздался тихий смех, и ее макушки коснулось теплое дыхание.

– К счастью, в тюрьму отправится подушка, иначе блохи расползлись бы по всему дому, – сказал Джо.

– Ваш дом содержится в таком идеальном порядке, что мне жаль блоху, которая попыталась бы здесь обосноваться. – Оливия тоже рассмеялась.

– Я иду с сэром Бристлом прогуляться до овчарни. Не хотите ли вы с Виктором пойти с нами?

– Очень хочу. Для меня просто спасение – дать ему возможность выйти на улицу.

Это была правда, но не вся, потому что больше всего ей хотелось в благодарность за приглашение броситься ему на шею. Почувствовать, как от его близости тает сердце и слабеют ноги.

Оливия боялась, что все старания не спешить в отношениях с этим человеком окажутся тщетными.

– Спасибо, мы пойдем, – шепнула она, стиснув перед собой руки.

Она не могла обнять его, потому что – тщетно или нет – должна была, по крайней мере, попытаться сохранить здравомыслие. Неужели она забыла, как удерживать мужчину на расстоянии?

Если бы только миссис Лэпертон не пробудила воспоминания о предательстве. Оливия напомнила себе, что это Генри предал ее, а не Джо.

И все же, пока они шли к сараю для овец, слушая шум дождя, она пыталась заново выстроить эмоциональную стену, которой привыкла окружать себя в прошлом. Так было безопасней. Так было разумней.

Но, похоже, дождь был против. Ровный стук капель всколыхнул воспоминания, как Джо именно под дождем впервые поцеловал ее на боковой улочке у оперного театра. В тот момент все ее прошлое ничего не значило.

К счастью, Джо открыл дверь сарая, прежде чем она позволила себе снова поверить в это. Прошлое значило. Прошлое учило.

Конечно, ее прошлое не имело отношения к Джо. Иначе урок мог бы быть совсем иным.

Оливия не без труда вернулась к реальности. Они пришли в этот сарай с одной-единственной целью: позволить Виктору играть без ущерба для дома. Развлечь его – вот о чем ей следовало думать.

Несмотря на большие размеры сарая, в нем было довольно уютно. А сегодняшнее ненастье только усиливало это впечатление. Воздух наполнял запах свежей соломы в стойлах и дров, горевших в нескольких печах.

Услышав блеяние ягненка, сэр Бристл навострил уши и махнул хвостом, подняв облако соломенной пыли.

– Я думаю, ему понравятся ягнята! – воскликнул Виктор и бросился к загону, где лежали малыши со своей матерью.

Пес потрусил за ним с таким добродушным видом, что Оливия чуть не забыла, как он сбил с ног лорда Уэйверли, а потом стоял над ним, будто хотел его съесть.

Овцу, видимо привыкшую к пастушьим собакам, не особенно тревожило, что сэр Бристл нюхает ее малышей. Виктор вошел в загон и присел. Потом взял на руки малышку, которой он дал имя Энни Окли. Положив ее себе на колени, он стал тихо напевать ей песенку.

– Идемте присядем. – Взяв Оливию за руку, Джо отвел ее к скамейке возле одной из печей. – Я хочу вам кое-что сказать.

Он держит ее за руку? Надо ее убрать.

– Это насчет той женщины в Грасмире.

Если Оливии и не хотелось о чем-то говорить, так это об этой злополучной особе. Она потратила уйму времени, чтобы забыть ее. Пруденс Лэпертон вернула Оливию в то время, когда она чувствовала постоянную угрозу. Она разбередила рану, которую было так трудно залечить, и сделала это острыми ногтями. Прежняя Оливия задрожала от страха, предупреждая новую Оливию быть осторожной.

Но Джо?

Она убрала пальцы из его руки.

– Что с ней?

– Я хочу знать, почему она привела вас в такое смущение. – Он понизил голос почти до шепота.

– Если не ошибаюсь, она привела в смущение всех нас. Розалин и вашу мать возмутило ее более чем фамильярное обхождение с вами.

– Думаю, это не так. Они привычны к подобным женщинам. Па всегда был верен моей матери и никогда не давал ей повода сомневаться в этом.

Каким благословением было бы чувствовать уверенность в верности своего мужа. Когда-то Оливия тоже жила так и слепо доверяла мужу, но потом была обманута.

– Ma и Розалин она привела в раздражение. Но с вами случилось что-то хуже. Вы выглядели испуганной, дорогая.

Оливии стало не по себе оттого, что Джо сумел так легко заглянуть ей в сердце. На самом деле, ей хотелось, чтобы между ней и Джо возникла глубокая связь, но, желая этого, она этого и боялась.

– С чего бы мне пугаться?

– Вы знаете с чего.

Да, Оливия знала, однако она отрицательно покачала головой. Почему она сторонилась его, особенно учитывая, что она этого не хотела?

– Оливия, между нами возникло нечто странное. С одной стороны, это нежность, и она растет. – Обычно глаза Джо излучали свет, отражавший его веселую натуру. Но только не сейчас. – Но каким бы замечательным ни было это чувство, оно ранит. Если бы нам не попалась та женщина, этого не было бы. Но когда вы увидели, что она интересуется мной, вернее, моим титулом, это вас испугало.

Джо ошибался, думая, что интерес миссис Лэпертон вызван его титулом. Просто она была одной из многих женщин, которые будут искать его внимания, потому что он исключительный мужчина. Этого Оливия не могла принять.

– Ладно, Джо, она меня не испугала. Я, правда, думала, что покончила с… с моим печальным прошлым. Но, видимо, это не так. Эта вдова чем-то похожа на женщину, в постели которой умер мой муж. Я солгала бы, если бы не сказала, что это меня потрясло.

– Не бойтесь меня. – Приподняв подбородок Оливии, Джо заглянул в ее глаза и увидел в них сомнение, но не только его. – Верьте мне, Оливия. Я никогда не предам вас.

Сзади послышались шаги. Они замерли недалеко от них, и человек вежливо кашлянул. Джо убрал руку и, повернувшись, увидел Вилли Смита, державшего в руке шляпу.

– Что такое, мистер Смит?

Дотянувшись до перевернутого бочонка, он придвинул его ближе и жестом предложил управляющему сесть.

– Простите, что прерываю вас, сэр. – Несмотря на это, он сел. – У пастухов возникла проблема, и я боюсь, что дело может плохо кончиться.

– Что за проблема, мистер Смит? – Джо наклонился к нему и нахмурил брови.

У Оливии перехватило дыхание. Возможно, Джо и не чувствовал себя бароном, но, глядя, как он слушает управляющего, она видела самого настоящего барона. Его благородство и уверенность со всей определенностью выдавали происхождение.

– Это может показаться вам глупостью. Поначалу я тоже так думал. Но парни боятся, что недавние неприятности – дело рук призрака.

– Призрака? – Брови Джо взлетели вверх.

– Призрака вашего отца, да упокоит Господь его благородную душу.

– Пожалуй, нам следует обсудить это так, чтобы мальчик не слышал. – Джо встал, отошел в сторону на несколько шагов и остановился, скрестив на груди руки.