волосатая рука вытянулась и стала как будто больше. Стилет вновь кольнул кожу холодком.

– «Отдай им стилет. Отдай. И будешь жить», – трусливо кричал внутренний голос, но его тут же перебил другой – холодный и безразличный. – «И сдохнешь. Без шансов. Стилет – твой единственный шанс. Их трое. Ты один».

– Нет, – тихо ответил Эйден, смотря на Вильяма. Уродливую улыбку будто стерли с лица ночной твари и тишину нарушил низкий сиплый рык, а потом послышался топот массивных ног. Вильям Волосатый бежал на Эйдена, сжимая могучие кулаки и роняя хлопья пены из перекошенного рта на пол.

Страх резко отступил. В висках снова зашумело, но Эйден улыбнулся, поняв, что способен контролировать свое тело. Он дождался, когда Вильям приблизится, перенес вес на левую ногу и, пропустив уродливую тушу мимо, всадил стилет между вторым и третьим позвонком.

– Этот удар способен быстро нейтрализовать врага», – всплыли в голове слова Келеба Мортура, когда он посетил занятия у Федельмида Калле, объяснявшего мальчишкам отделы позвоночника. – «Между вторым и третьим позвонком находится узел, перерезав который вы парализуете жертву и спокойно добьете, если будет нужно. Если же решите сохранить жертве жизнь, то жизнь эта будет пострашнее смерти, далтэ. Человек будет видеть, слышать, чувствовать, но… говорить и шевелиться он не сможет».

Эйден сам не успел удивиться тому, что произошло. Только что Вильям рычал и жаждал разорвать его на части, и вот он лежит на мраморном полу, неподвижный и беспомощный. Мальчик поджал губы, опустился на колени и мягким движением перерезал уродливому циркачу горло.

– Маленький, глупый Эйд, – прошелестела вторая фигура в мантии и волосы у Эйдена встали дыбом. Он узнал этот голос и узнал бы в любом случае.

– Бронна, – тихо ответил он, поднимаясь на ноги и вытирая лезвие стилета о бедро. Послышался шелестящий смех. Холодный и обжигающий.

– Как ты должен обращаться ко мне? – в голосе послышался металл и Эйден вжал голову в плечи, снова превратившись в напуганного мальчишку, бывшего когда-то купеческим сыном.

– Прости, Бронвен, – его голос задрожал. Снова послышался тихий смех. Фигура скинула капюшон и Эйден отвернулся. Да, это была его сестра. Бронвен. Холодная, бледнокожая, страшная.

– Трусишка Эйд, – её смех ранил больнее стали. Эйден шумно сглотнул липкую слюну и, повернувшись, взглянул на сестру. – Даже сейчас ты меня боишься.

– Ты всего лишь призрак, – ответил он и ойкнул, когда щеку обожгло льдом и послышалось шипение. На мраморный пол упали капли крови. Его крови.

– Ты забрал то, что принадлежит мне, – злобно обронила Бронвен, протягивая руку. Мальчик удивленно посмотрел на сестру и увидел, что второй руки нет. На её месте только уродливая культя. – И если бы не твой защитник, я выпила бы твою душу. Обсосала кости. Слизала бы весь жир. Трусишка… Таким ты был всегда, Эйд. Жалким нытиком, прячущимся за юбку матери и спину отца. Но сейчас ты один и тебя никто не спасет.

– Никто, – добавила третья фигура, подходя к ним. Она тоже скинула капюшон, и мальчик отступил назад. – Что? Одна Бронвен вызывала у тебя страх, а две вселили в сердце ужас?

– Это колдовство, – прошептал Эйден, переводя взгляд с одной Бронвен на другую. И пусть они на первый взгляд выглядели одинаково, различия он все же нашел. Вторая Бронвен походила на Вильяма Волосатого. Кожа в язвах, сгнившие зубы, жуткие раны, в которых шевелятся жирные белые черви, а глаза… Глаза не черные, как у его сестры, а белые, словно затянутые туманом.

– Это твой самый великий кошмар, братец, – рассмеялась первая Бронвен. Губы изогнулись в жуткой улыбке и в голосе мелькнула угроза. – Верни то, что мое по праву. Верни, и будешь жить, глупышка Эйд.

– Нет, – тихо, но твердо ответил Эйден, почувствовав, как стилет кольнул ладонь холодком и прогнал мерзкое оцепенение и страх.

– Что? – синхронно прошипели две Бронвен.

– Я добыл его в бою. Он мой, – ответил мальчик и, вздохнув, добавил. – По праву.

Две Бронвен бросились на него без предупреждения. В нос ударил могильный запах. Сладкий, мерзкий и липкий, как и рука, попытавшаяся схватить Эйдена за запястье. Но мальчик связал руку замком и, надавив на сустав, зло улыбнулся, услышав громкий хруст кости. Прокрутив стилет на ладони, он перехватил его и вбил по самую рукоять в жуткий, затянутый молочным туманом глаз. Две Бронвен снова закричали. Снова синхронно. И тоскливо.

Мальчик рванул лезвие на себя и отскочил в сторону. Тело уродливой Бронвен глухо упало на пол, но Эйден смотрел на вторую. В её глазах блеснул голубой огонь, а рот изогнулся в улыбке. Зубы у Бронвен были белыми, мелкими и острыми. Они никак не могли принадлежать человеку и это открытие не напугало Эйдена. Наоборот, он вдохнул холодный воздух полной грудью, поджал губы и, пригнувшись, бросился в атаку.

Это был не бой, а танец. Красивый, быстрый и смертельный. Третий призрак оказался сильнее и умнее прочих, но и Эйден не уступал. Блестел во тьме стилет, вспарывая тонкую, сухую кожу ночной твари. Хрустели кости и трещали от напряжения суставы. Ни единого звука не вырывалось из плотно сжатых губ. Танец. Красивый, смертельный танец. Жакен Торбул мог бы гордиться своим учеником, но его здесь не было. Был лишь Эйден и его самые страшные кошмары, два из которых уже лежали бездыханными в черных и зловонных лужах.

Эйден перехватил руку с острыми когтями, нацелившуюся ему в горло, сплел в замок и, надавив на сустав, сломал. Однако тварь не закричала. Не закричала и тогда, когда шею располосовал стилет, а потом вонзился в висок, пригвождая голову к мраморному полу. Ни единого звука не вырвалось из плотно сжатых губ. Эйден скривился и, опустившись на колени, еще раз вонзил стилет в грудь Бронвен. Та улыбнулась и, приоткрыв рот, насмешливо рассмеялась. Еще один удар и смех стал громче. Еще удар. Громче. Еще. Громче…

– Довольно, далтэ, – тихо сказал Ясан Меледи, кладя руку на плечо Эйдену. Тот, шумно дыша, кивнул и поднялся с пола. Разжал побелевшие от напряжения пальцы и стилет, звеня, заплясал на мраморных плитах. Рядом с наставником стоял Кадир, непривычно тихий и задумчивый. Эйдену хватило взгляда, чтобы понять, что гастанца тоже потрепали. Разорвана щека, обнажающая крупные желтоватые зубы, да и рука висит плетью. Но здоровая рука сжимает стилет. Точно такой же, как у Эйдена, только с другой рукоятью. Из темного, просоленного гастанского ясеня.

– Байнэ. Что это…

– Кошмары. Твои кошмары, – ответил наставник, перебивая мальчика. Он кивнул в сторону молчащего Кадира, чьи глаза бессмысленно смотрели в пустоту. – У каждого свои