артефакт – результаты исследования.

Рихтер подвинулся ближе.

– В шестьдесят седьмом году психиатры из Университета Джонса Хопкинса затеяли опасный эксперимент. Они исследовали военных с ПТСР, пытались найти эффективный способ полного выздоровления, без поддерживающей терапии. Они предположили, что нейронные связи, отвечающие за чувство несправедливости, ненависть и жажду мести, можно разрушить и заменить их на новые связи, основанные на доверии и сострадании к своему обидчику. Проще говоря, они попытались буквально примирить Жертв с Преступниками. Лицом к лицу. Но это оказалось возможным только в том случае, если пациент не знает обидчика лично, а представляет себе некий абстрактный образ. Как, например, солдат, потерявший ноги в бою. Он не знает, кто именно заложил мину или дал приказ, но желает отомстить этим людям, хочет справедливости.

Мещерский не мог оторваться от текста, и Рихтер положил на журнал руку, привлекая его внимание.

– Здесь все: механика эксперимента, дневники испытуемых, выводы и гипотезы.

Профессор словно оправился от долгого сна:

– Потрясающе. Но почему я не слышал об этом?

Рихтер скривился и слегка дернул подбородком:

– Потому что с научной точки зрения – эксперимент неудачный. Позитивный результат был достигнут всего в двадцати процентах случаев. Этого было недостаточно для продолжения программы, и ее свернули. В диссертациях не цитируют, научные обзоры не делают.

Рихтер серьезно посмотрел на Мещерского:

– А теперь послушай меня внимательно. Я глубоко убежден, что в чистом виде эксперимент неэтичен, жесток и просто немыслим. А последствия – непредсказуемы. Но в нем есть новаторские моменты, которые можно адаптировать под текущую реальность и в частности под твой случай. Виктор?

Но Профессор его уже не слышал. Он увидел свет в конце туннеля, по которому бездумно брел последние несколько месяцев.

– Выглядишь паршиво, Виктор. Одержимость до добра не доводит.

Профессор попытался улыбнуться:

– Не переживай. Со мной все будет в порядке. Я способен себя контролировать.

XIX

14 дней 12 часов 10 минут с начала эксперимента

Рихтер тяжело закашлялся:

– Поймите, я пытался помочь ему, думал, у него проблемы.

– Какие проблемы? – спросил Антон, скрывая подступающее раздражение. Ему было некогда сочувствовать старику, хотелось поставить его речь на двойную скорость.

Рихтер не спешил с ответом.

– Эрик, я верю Профессору и хочу помочь. Пожалуйста.

Рихтер убрал с лица одеяло, заговорил шепотом:

– У него были проблемы с пациентом. Посттравматическое расстройство, бредовые идеи и даже фуга.

– Вы знаете имя?

– Нет, он не называл. Врачебная тайна. Но я видел, Виктор боялся за свою жизнь. С ним творилось что-то странное, темное… Он был одержим спасением этого пациента.

– А эти люди в подвале? Кто они?

– Я не знаю, он не должен был, не должен…

Рихтер снова закашлялся. В палату заглянул дежурный врач:

– Вам пора.

– Минуту!

Антон наклонился к Рихтеру и быстро прошептал:

– Помогите мне, подумайте, где он может быть?

Рихтер не мог унять кашель.

– Все вышло из-под контроля… из-за него. Витя не мог убить. Найдите пациента!

14 дней 13 часов с начала эксперимента

После следственных мероприятий клинику Мещерского опечатали. Для охраны места преступления районное отделение полиции выделило двух дежурных. Оба наблюдали за зданием из машины. Алиса Лопатина провела здесь больше двенадцати часов и потратила это время не зря – с интересом изучала соцсети Димы Заварзина.

Она еще утром обратила внимание на новичка с голубыми глазами. Через знакомую в СК выяснила, что Заварзин недавно перевелся в их город из Петербурга и, кажется, был свободен. На Алису он, конечно, не обратил никакого внимания. Да и с чего бы? Маленький рост, щербинка между зубами, курносый нос. Лопатина понимала, что Дима не из ее лиги, но не могла отказать себе в удовольствии помечтать.

Напарник Паша маялся от безделья. Краем глаза он заметил, как Лопатина рассматривает фотографию Димы на отдыхе с молодой особой.

– Ничего такая!

Паша выхватил у Алисы телефон, приблизил фото, чтобы лучше рассмотреть спутницу Димы. Лопатина покраснела, отняла мобильник.

– Не лайкни случайно! Это, вообще-то, его сестра двоюродная!

В окно постучали. От неожиданности Алиса выронила телефон. За окном стоял Дима. Алиса опустила окно машины.

– Добрый вечер, следователь по особо важным Дмитрий Заварзин.

Он показал полицейским свое удостоверение. Паша предательски захихикал, Лопатина поспешила выйти из машины:

– Здравствуйте. Еще утром виделись, мы с Пашей первыми на вызов приехали. Дежурим! – Алиса широко улыбнулась.

– А зовут вас? – попытался припомнить Дима.

– Алиса! Ой! Рядовой полиции Алиса. Рядовой Лопатина.

Лопатина покраснела еще сильнее, но в темноте Дима этого не заметил и указал на клинику:

– Мне нужно взглянуть на место преступления.

– Вы идите, а я тут побуду, – послышался из машины ехидный голос Паши. – Рядовой Алиса, возьмите ключи.

Сгорая от стыда, Алиса выхватила у напарника ключи от клиники и направилась к входу.

Алиса впустила Заварзина внутрь и тихонько пошла следом. Дима прошел в кладовку на первом этаже, где нашли Катю, и включил свет. Повернул вентиль технического крана. На пол потекла вода. Спустился в подвал, проверил раковину в кухне. Кран издал утробный звук, завибрировал и не выдавил из себя ни капли.

– Проверьте в ванных комнатах, – попросил он Алису, не взглянув на нее.

Она торопливо вышла и через минуту вернулась.

– Воды нет.

Дима встал на стул и поднял руку к приточному клапану под потолком.

– Интересно. Клапана приточные стоят, а воздух не идет. Никто из наших ничего не делал с инженерными системами?

– Нет вроде.

– Бойлерная где?

Лопатина поспешила проводить.

Дима дернул выключатель, в комнате загорелся свет. В небольшом помещении, кроме опрокинутой табуретки и пары пустых бутылей от кулера, ничего не было: на стене электрощит, распределительные гребенки водоснабжения, система рекуперации и газовый котел. Трубы тянулись от пола до потолка. Вентили с пометкой «цоколь» под потолком перекрыты, система рекуперации отключена.

Чтобы не стоять без дела, Лопатина подняла опрокинутый табурет и села в углу. Ей хотелось занимать как можно меньше пространства, чтобы не отвлекать Диму от работы. Он обернулся и посмотрел на нее, словно только сейчас заметил. Алиса смутилась. Заварзин поднял ее за плечи и поставил под распределительными гребенками.

– Вы Мещерского вживую видели? – спросил он.

– Видела пару раз, издалека.

– Какого он примерно роста?

Алиса ответила не думая ни секунды:

– Я из ориентировки помню – метр восемьдесят два.

– Я метр восемьдесят, – Заварзин поднял руку и без проблем достал до перекрытого вентиля. – Можете дотянуться?

Смущенная Алиса попыталась коснуться нужного вентиля, но ее роста явно не хватало. Тогда она принесла табурет, встала на него и легко дотянулась до нужного места:

– Так?

Заварзин кивнул и быстро вышел из бойлерной.

Алиса несколько секунд простояла на табурете, но, сообразив, что его эксперимент, вероятно, завершен, спрыгнула на пол. Она догнала Заварзина у выхода, он резко обернулся. Лопатина чуть не врезалась в него и снова покраснела.

– Вы могли бы меня повалить? – неожиданно спросил он.

– Вас? – смутилась Алиса.

– Ну не меня конкретно. Мужчину вроде меня. Смогли бы его обездвижить?

– Думаю, да. Я в академии была лучшей по рукопашке. Со мной в спарринг парни по девяносто килограммов вставали!

Лопатина гордилась своими успехами в спорте, но никакой реакции от Димы не