сделал шаг назад и почувствовал под ногами что-то липкое. В тусклом свете он не сразу разобрал, что по полу растекалась большая лужа крови.

– Твою мать!

Кровь вытекала из-под запертой изнутри кабинки туалета. Не медля ни секунды, Андрей выбил дверь.

Сергей Аркадьевич сидел на полу в луже собственной крови и глядел на своего спасителя широко открытыми глазами.

X

14 дней 9 часов с начала эксперимента

Брындин выторговал у Митрича самый большой кабинет в СК, который обычно использовали для совещаний с руководством.

Поскольку дело требовало скорости и больших ресурсов, Сергей приказал всем сотрудникам опергруппы перенести сюда свои столы и компьютеры, чтобы не тратить время на перебежки между этажами.

Вдоль окон в кабинете выставили пустые столы для улик – их было больше пятнадцати коробок, и криминалистам предстояло рассортировать их на приоритетные и не очень.

Столы Сергея и Димы стояли в дальнем углу у стены с доской для оперативной информации. Кроме фото Мещерского, данных на ней пока не было.

В открытом офисе кипела работа. Младшие сотрудники сортировали видеозаписи из помещения эксперимента, техники вскрывали сейф Профессора, без конца звонил телефон.

Дима сидел за своим столом, спрятавшись за ноутбуком. Он легко умел уходить в себя, и окружающий шум его совершенно не заботил. Его волновало дело, на которое он собирался сменить свою нынешнюю профессию.

Менеджер по туризму? Монтажник оптоволоконного кабеля? Юрисконсульт в медицинский стартап? Десятки вкладок с вакансиями красовались на рабочем компьютере. Его телефон завибрировал. Сообщение от отца кричало: «Дима, набери срочно! Есть новости».

Дима закрыл уведомление и машинально толкнул стоящий перед ним инерционный маятник с причудливой птичкой. В кабинет влетел Сергей с горой документов.

– Задержался чутка. Наверху рвут и мечут. Быстро все ко мне!

Вокруг стола Сергея собирались сотрудники. Совещание по делу Мещерского должно было начаться пять минут назад.

– Заварзин, начинай, – скомандовал Сергей, опускаясь в кресло.

Дима достал свои записи.

– На вокзале, в порту и аэропорту Мещерский не появлялся. Вся техника на экспертизе. Личности погибших устанавливаем. По выжившей ждем новостей. У нее кома II степени, врачи прогнозов не дают.

– Ясно. Негусто, – разочарованно протянул Брындин.

Дима пожал плечами и начал вывешивать фотографии трупов на доску. Сергей продолжил.

– Гончаренко, что с камерой с заправки?

– В работе, Сергей Михалыч. Камера от нашего выезда далеко очень, качества маловато.

– Стажеров подключайте, значит! Это приоритет. Скворцов, радость моя, что по записям из подвала?

Скворцов молниеносно протянул Сергею рапорт с расшифровками, держа наготове открытый ноутбук.

– Вот. Все, что успели пока отсмотреть. Красным выделил самое важное.

Брындин быстро пролистал отчет и обратил внимание на то, что страниц критически мало.

– Скворцов, тебя головой в детстве не роняли? Я ж тебя, гения, просил записи с конца смотреть! Там все самое важное должно быть! Где это все?

Щеки Скворцова побагровели.

– Сергей Михалыч, дело в том, что их нет… Техники все проверили: записи удалены с сервера клиники.

Скворцов развернул ноутбук, и на сплит-экране появилось последнее из доступных видео: участники эксперимента собирают самодельные инструменты из кроватных ножек в спальне Преступников. Дальше картинка обрывалась.

– Это как же так!? – Брындин нервничал.

– У нас есть видео от начала эксперимента, – торопливо уточнил Скворцов, – и до третьего дня, когда они готовились через туннель выбираться. Дальше все подтерто. Так что мы не знаем, как они погибли…

Брындин оттянул взмокший воротник рубашки и почесал волосатую шею.

– Хорошая новость в том, – поспешил обнадежить его Скворцов, – что удаленные файлы можно восстановить! Только на это время нужно…

В комнате наступила тугая тишина. Сергей медленно поднялся и подошел к Скворцову, тот замер в ожидании бури. Брындин аккуратно убрал с его свитера прилипшую нитку и произнес еле слышно:

– Дуй-ка, Скворцов, к техникам. Что хочешь с ними делай, как хочешь яйца им крути. Но записи мне эти чтоб до завтра восстановили. Понял меня?

– Понял, Сергей Михалыч.

Скворцов кивнул одному из младших сотрудников, и они ушли. Сергей хлопнул в ладоши.

– Семь трупов, а у нас нет ни хрена! Быстрее работать надо! Всё, идите и найдите мне Виктора!

Сотрудники разошлись, оставив на столе Брындина стопку рапортов. Сергей подошел к напарнику.

– Вот, пожалуйста! Что я тебе говорил?

– Кто-то удалил часть материалов, – согласился Дима. – Допустим. Но Мещерский и сам мог это сделать.

– Или кто-то очень хочет, чтоб мы поверили в то, что он совершил массовое убийство!

Дима нарисовал на стикере жирный знак вопроса и повесил на доску рядом с фотографией Профессора.

XI

14 дней 10 часов с начала эксперимента

Степан сидел на крыльце заброшенного дома, обхватив голову руками. Он сжимал ее изо всех сил, не зная, как поступить. Точнее, он знал, но не мог решиться.

Нужно задушить его. Либо полоснуть лезвием по горлу. Дел всего на пару минут, а дальше – святое освобождение.

Но он не мог. Уже вторую неделю он тянул с убийством сына и не понимал почему. Что ему мешало? Степан издал животный рык:

– Не могу я! Не могу!

Степан вскочил и, тяжело дыша, пошел по тропинке к покосившемуся сараю. Через несколько минут вышел с топором.

Он подошел к спящему Профессору, замахнулся – и замер. Нужен всего один удар. Сильный и точный.

Степан с искаженным лицом держал топор наготове, пока руки не начали предательски дрожать. Он взревел, отшвырнул его и скинул спящего сына на пол. Капельница Профессора разбилась.

Степан бил его по лицу, пинал, Мещерский защищал голову.

– Хватит! Пожалуйста, не надо, папа!

Сложно было представить более неподходящий момент, чтобы впервые обратиться так к своему похитителю. Степан остановился. Мещерский стонал и корчился, на него было больно смотреть. Охотник схватил медицинское заключение и бросил в печку. Бумага вспыхнула. Он рванул кольцо люка и столкнул обмякшее тело Мещерского вниз, затем поднял топор, положил на стол грубую обветренную руку, расставил пальцы и, не сомневаясь ни секунды, с размаха ударил по фаланге безымянного пальца. Острая боль подарила ему временное облегчение.

XII

14 дней 11 часов с начала эксперимента

Сергей и Дима были на ногах уже десять часов, но закончить рабочий день не удавалось. Они стояли перед зданием бюро судебно-медицинской экспертизы и ждали отчета. Дима допивал второй стакан кофе, когда Сергей закончил говорить по телефону с главным экспертом.

– Заканчивают.

Дима кивнул. Его мобильник сигналил: снова звонил отец. Тяжело вздохнув, ответил.

– Да…

– Привет!

– Привет.

– Весь день не могу дозвониться, ты чем там занят?

Владимир был человеком старой закалки и часто задавал вопросы, ответы на которые его не интересовали.

– Я все решил!

– Хорошо.

– Не маловато радости в твоем голосе?

– Пап, не начинай, пожалуйста. Я не один, мне неудобно сейчас. Всё, перезвоню.

Дима раздраженно убрал телефон и закурил. Сергей посмотрел на него и произнес мягко:

– Твой ноутбук открыт был. Я-то думал, ты обратно в военную прокуратуру вернешься. Значит, решил из органов совсем уйти?

Дима ответил не сразу.

– Не знаю. Как пойдет.

– Отец-то знает?

Дима снова помедлил.

– Нет пока. Там все непросто.

– Он у тебя вроде…

– Да, генерал-лейтенант. Артиллерия.

Сергей с уважением кивнул.

– Ясно. А ты…

Дима затушил сигарету, сделал последний глоток