Я вскочила, испуганно глядя на девушку с растрепанными волосами. Воины стащили Церу с седла и грубо заломили ей руки, отчего она выругалась.

– Ноа, пожалуйста, – протянула с болью в голосе она.

– Подождите, давайте выслушаем ее! – воскликнула я и подошла к ней ближе.

Мужики ее дернули вверх, выпрямляя.

– Говори, – приказала ей.

– Скоро здесь будет отряд, воины Дома Гроз. Они вас выследили. Вам надо уходить.

У меня брови взлетели вверх. Она предупреждает о своих же? Спасает от воинов Арака, которому служит?

– Ноа, уходите! – взмолилась она.

– Ты почему меня пытаешься спасти? – недоверчиво спросила я, в смятении лихорадочно соображая, зачем ей врать? Или она почему-то действительно хочет меня защитить?

– Я потом тебе все расскажу. Вам надо уходить, Ноа! Немедленно!

– Быстро, собираемся! – крикнул глава отряда.

Даже если она врет, все равно перестраховаться не мешает, видимо, глава отряда решил так же. Воины бросились седлать лошадей и заливать костер. Я смотрела на Церу, наклонив к плечу голову.

– Почему? – спросила ее.

Цера открыла рот, только из него вырвался не ответ – хрип. Глаза остекленели, струйка крови потекла по подбородку. В ее горле торчал кончик кинжала – он пронзил шею насквозь. Я завороженно наблюдала за ускользавшей из ее зеленых, как летняя трава, глаз жизнью, превращающейся в цвет пепла, не в силах пошевелиться. Зато быстро сообразили воины, откинув Церу на землю, меня потащили прочь, закрывая щитами.

Свист стрел, крики и лязг металла, казалось, раздавались сразу отовсюду. Нас окружили.

Гвардейцы встали плотной стеной вокруг меня, ощетинившись мечами. Другие воины Дома Мечей заняли круговую оборону, приготовившись отразить атаку выбегающих на поляну людей Дома Гроз.

Казалось, земля разверзлась под ногами. Кровавые цветы распускались на воинах. Воздух наполнялся запахом дыма от факелов, жестокостью и смертью. Громкий лязг мечей и искры летели во все стороны. Битва проходила ожесточенно и свирепо.

Внезапный толчок в спину, когда мой защитник отбил летящую в меня стрелу, привел в чувства. Я запищала:

– Отойдите чуть-чуть, я могу выпустить лучи! И драконов могу натравить на них!

– Нет! – рявкнул воин рядом. – Вы сразу же получите стрелу!

Он был прав. Лунные лучи не подойдут. А с драконами что делать? Я попробовала их призвать, но как долго не могла их убрать, так пока не получалось и вызвать. Да, может, и к лучшему, я пока не понимала, как их направить точно на противника. Могу задеть случайно и своих воинов. Вдруг не получится остановить?

«Морион! Где ты?» – про себя позвала отчаянно я. Злые слезы побежали из глаз, оставляя холодные дорожки на щеках.

Все смешалось: крики, лязг оружия, едкий дым от факелов, хрипы умирающих. Меня несколько раз накрывали щитами, потому что убить хотели именно меня – я это четко поняла, и от этого становилось еще хуже.

Внезапно темная волна воинов хлынула на поляну из-за деревьев. Все, нам конец! Но оживившиеся гвардейцы Дома Мечей подсказали причину: к нам прибыла подмога из Дома Гроз! И во главе отряда был Морион! Его меч светился магией и легко разрубал тела и головы противника, словно они были сделаны из масла. Он с ожесточенным выражением лица пробивал дорогу ко мне.

И вот стихли последние хрипы врагов. Нападение было подавлено. Моя охрана отошла, пропуская Мориона, идущего по залитой крови поляне, я не выдержала – упала на колени. Мои руки и губы тряслись, а тело содрогалось от рыданий.

Повелитель Дома Мечей подошел ко мне, тяжело дыша, весь в крови, лишь глаза сверкали тысячами звезд, отраженных в ледяных водах горных озер. Правитель наклонился и поднял меня, придерживая за локти, и прижал к себе так, будто нашел самое драгоценное в мире. Я ухватилась за его куртку, влажную от крови, от него пахло лесом и яростью, что еще догорала после битвы. Я плакала у него на груди от облегчения и пережитого страха, а он меня гладил по спине и целовал в макушку.

– Ты ранен? – оторвалась наконец-то от него я, оглядывая с тревогой.

– Нет, это не моя кровь.

Я заглянула в его глаза, а мое сердце билось быстро-быстро, как от радости, так и от тревоги.

– Расскажи, что случилось? Тебя так долго не было, – пожаловалась ему на него же. – И Цера… Она пришла предупредить меня! Она ведь предала тебя, Морион!

– Давай отсюда уедем, и я тебе все расскажу. – Морион обнял меня за плечи и подвел к своей лошади, усадив перед собой. Крепко обнял одной рукой, и я уткнулась ему в грудь.

Он со мной. И больше мне не страшно.

Глава 25

Север

Все пробуждалось от ночного сна, воздух наполнился свежестью и прохладой, а солнечные лучи медленно пробивались сквозь облака, окрашивая небо в яркие золотые цвета. Птицы радостно защебетали, приветствуя новый день. Зеленая трава, словно мягкий ковер, покрывала землю, казалось, до горизонта, а над ней возвышались пышные шапки полевых цветов. Яркие мазки художника окрасили луг в нежно-розовые, голубые, красные и желтые насыщенные тона. В воздухе витал сладкий запах меда и душистых трав.

Мы с Морионом спешились и смотрели на восходящее солнце, обещающее новую жизнь.

– Ноа, я должен тебе сказать, – придерживая меня за локоть и внимательно глядя в глаза, произнес он. – Твой отец мертв.

Я молча на него смотрела, пытаясь понять, что почувствовала с этими словами. Я знала, что Морион не простит убийство своего отца. Я знала, что так и будет.

В воздухе повис вопрос: «Ты его убил?»

Морион будто услышал мои мысли.

– Его убила Цера.

У меня отвисла челюсть.

– Но она же предала тебя? – недоуменно воскликнула я.

– Цера так и осталась мне верна. Когда к ней пришел Арак с предложением выкрасть тебя, она сразу же все мне рассказала. И я придумал план, что якобы она согласилась, а на самом деле она должна была присматривать за тобой по моему поручению.

И убила Арака по его поручению тоже. Теперь понятно, почему она бросилась меня предупредить о приближающейся погоне – Цера была до конца верна Мориону. Тому, кого любила.

Мое сердце словно резанули лезвием. Из надреза сочилась кровь, заливая нутро и наполняя рот горечью утраты. Арака я узнала недавно, и не сделал он мне ничего хорошего. Но… Почему-то чувствовала себя осиротевшей бесповоротно. Наверное, в душе что-то теплилось, думалось, раз отец жив, все может быть хорошо. Наивная.

– Оставь меня, я хочу побыть одна, – глухо произнесла я и пошла дальше в поле.

Колючки тянули ко мне