class="p1">– Да, Мейс, я знаю.

Грусть сквозит в моем голосе, и брат слышит ее. Он ничего не понимает, поэтому так расстроен.

Мой брат и понятия не имеет, что выкопал между мной и Чейзом яму размером с плотину Гувера, я не могу ничего ему рассказать, и потому мы прыгаем вслепую. Он о чем-то догадывается, но совершенно не представляет, насколько все серьезно. Ему кажется, что все, что он делает, он делает лишь ради моего блага, чтобы защитить меня, и только теперь очень-очень медленно начинает понимать, что мы больше не дети. Существуют вещи, от которых он не может меня оградить и не должен даже пытаться.

В любом случае глупо винить в чем-то Мейсона.

Возможно, именно он задул свечу нашей любви, но выбросил ее в океан Чейз.

Таким было его, Чейза, решение, он мог притянуть меня к себе или оттолкнуть, – он решил оттолкнуть.

Ну и пусть.

Если я и жалею о чем-то, то о том, что мы не сумели понять сразу, что нам не суждено быть вместе. Может быть, тогда я смогла бы вовремя остановиться, и не было бы всех этих мучений.

Паршиво страдать из-за парня, который твоим никогда и не был.

Боль в груди возникает внезапно, необъяснимым образом, и боль эту порождает любовь, которой никогда и не существовало. Этой любви даже не дали шанса расцвести.

Именно это ощущение не случившегося счастья и ранит больше всего, но есть и нечто положительное, что можно вынести из этого опыта: благодаря пережитой боли происходит душевное возрастание.

Как еще понять, что на самом деле тебе нужно?

Что боишься отпустить?

Какого партнера заслуживаешь?

Как еще это понять, не пережив болезненного опыта?

Любимый человек нужен мне весь целиком.

Никакой другой вариант меня не устроит.

Чейз не мог мне этого дать, и, наверное, хорошо, что он это понял, прежде чем наши отношения стали еще более запутанными.

Возможно, так я пытаюсь оправдать его мерзкое поведение.

Я вздыхаю и отступаю назад.

– Ари, – окликает меня Мейсон, – мне не хватает общения с тобой. Не уходи, ладно?

Я улыбаюсь и обнимаю брата, поверх его плеча вижу, что вселенная решила проверить меня на прочность: зеленые глаза смотрят на меня.

– Да я никуда и не собираюсь. – Отстраняюсь и хватаю поднос с уже готовыми порциями. – Отнести это на стол?

– Если тебе не сложно. – Мейсон кивает и отворачивается к грилю.

Иду к столам, уставленным едой, и снова ловлю взгляд Чейза, но на этот раз я отвожу глаза.

Чья-то рука отодвигает миску с макаронами в сторону, и на ее место я ставлю поднос.

– Похоже, твой брат отличный повар, – дразнится Ноа.

Шутя, отталкиваю его и поправляю края фольги.

– Ой-ой, так сложно перевернуть курицу на гриле!

– Вот, оказывается, как нужно, – шутит он. – Перевернул – и готово.

Скрещиваю руки на груди и кокетливо смотрю на Ноа.

Он усмехается, его взгляд устремляется в ту сторону, в которую я усиленно стараюсь не смотреть.

– Мне пора идти, но я решил вернуться и попрощаться с тобой.

– Не обязательно было прямо возвращаться, чтобы сказать мне это. Мог просто отправить сообщение.

Ноа кивает, разглядывая меня.

– По выходным я обычно занят, но можем встретиться на неделе, хочешь? Попробую научить тебя готовить.

– Видел бы ты, как ужасно у меня это получается.

– Будем считать, что ты согласна, – улыбается он. – Значит, на этой неделе, да?

Я сдерживаю улыбку и киваю.

– Хорошо, а то я не отстал бы от тебя, пока ты не сказала бы «да», – добавляет Ноа, и я хохочу.

Он поворачивается и оглядывается на меня еще разок.

– Ладно, я пойду.

– I want you to stay[24].

Он замирает на секунду, потом широко улыбается, смеется, я смеюсь вместе с ним.

– В твоем музыкальном автомате мелодии на любой вкус?

– Точно.

Ноа подходит совсем близко, его голубые глаза приобретают вдруг какой-то темный оттенок, и у меня перехватывает дыхание.

Я легонько вздыхаю, когда он прижимается губами к моей скуле.

Его губы скользят по моей коже, хотя, может быть, все это мне только кажется. Но нет, я чувствую жар его губ на своей шее.

Он нежно сжимает мой бицепс и уходит.

Я не в силах оторвать взгляда от его затылка и прихожу в себя, только когда подходит лучшая подруга и игриво пихается бедром.

Кэм разрывает пакетик с чипсами и бросает один в меня.

– Спящая, мать твою, красавица!

Глава 17

Арианна

– Ладно, говори уже.

Ноа усмехается, помешивая что-то в миске.

– Что ты хочешь знать?

– Твой секрет. – Делаю паузу для пущего эффекта. – Как ты успел приготовить соус за те полчаса, пока я заходила в общагу, а потом добиралась сюда?

– Ты права. – Он кивает и аккуратно кладет длинную деревянную ложку на столешницу. – Это невозможно, – признается Ноа. – Я сделал соус за десять минут.

Беру ложку и кладу ее на одноразовую тарелку.

– Что, прости?

Он ухмыляется и идет в комнату, вынуждая меня последовать за ним.

Ставлю напитки на столик, и мы, как обычно, садимся на диван. Это уже ритуал, когда я по понедельникам прихожу сюда.

– Ладно, Гордон Рамзи[25], расскажи, как это тебе удается.

– Прости, этого я сделать не могу. – Ноа качает головой и, не дожидаясь, когда я возьму еду, сам кладет мне ее на тарелку.

Тянусь за еще одним кусочком курицы.

– Почему?

Ноа скользит взглядом в мою сторону и ухмыляется:

– Научиться можно, только если делать это со мной.

– Звучит как принуждение.

Он приподнимает темную бровь.

– Сегодня ты пришла сюда против своей воли?

Я показываю Ноа облепленный едой язык, он качает головой и смеется.

Мы смотрим «Superперцев», ужасно смешной старый фильм[26]. Я поворачиваюсь к Ноа.

– Так я могу выбрать меню? Ну, в смысле, что мне готовить.

– Можешь, если мы будем готовить по очереди.

– Ну, если ты не против лапши быстрого приготовления и чипсов…

– Я иногда ем лапшу.

– Наглая ложь.

– Не-а.

– Разве может парень, который умеет так шикарно готовить, есть лапшу быстрого приготовления?

– А ты пробовала ее приправить? Немного лайма, можно добавить соус тапатио и кинзу.

Я таращусь на него, он усмехается и добавляет:

– Еще с лапшой хорошо идут вареное яйцо, соевый соус и соус сирача.

Я трагично моргаю, и он кидает в меня салфетку.

– Ладно, твоя взяла, – уступаю я. – Ты выбираешь меню, но надо как-нибудь обязательно приготовить лапшу. Хочу попробовать все варианты, от самого простого до изысканного.

Ноа кивает:

– Я научу тебя.

– Хорошо. – Я