в одну кучу. В нашем сквере образовалась настоящая гора из риад. Людей вокруг, кстати, не осталось — я был уверен, что они ушли не по своей воле. Мы остались одни наедине с риадами.

Риады не могли и шелохнуться без позволения Элиниора.

— Кто у вас главный? — жестким голосом спросил Эли.

Несколько риад стали спорить о том, кто из них главнее. Он освободил всех троих.

— Кто вам раздает указания? — он продолжил свой допрос.

— Мы риады, нам никто не раздает указания, — высокомерно заявил самый крупный риада, который выглядел как борец ММА и попытался напасть на меня.

Риада замер в воздухе, словно его кто-то схватил за горло. Элиниор медленно начал отделять его энергию от тела. Риада был в ужасе. Когда между его энергией и телом осталась лишь тонкая нить, Элиниор медленно произнес:

— Ты напал на линею. Теперь ты не умрешь такой простой смертью.

И вместо того, чтобы просто оторвать энергию риаду от тела, что даровало бы ему быструю смерть, он сжал руку. Кстати, энергия риады называется крива. И, конечно, это не энергия, а как говорит Эли пакость, гадость и отврат.

Крива умирающего риады… Это было зрелище, которое невозможно забыть. Сначала она была плотной, почти осязаемой, как клубящийся черно-серый туман, обволакивающий тело риады. Она пульсировала, словно живая, и в ее глубине то и дело вспыхивали крошечные искры, похожие на далекие молнии. Казалось, что внутри этой энергии бьется сердце, но с каждым мгновением его ритм становился все слабее.

Потом крива начала искажаться. Ее форма, которая сначала была четкой и упругой, стала расплываться, как чернильное пятно на мокрой бумаге. Края начали дрожать, затем рваться, словно их кто-то медленно, но неумолимо растягивал в разные стороны. Внутри кривы начали появляться пустоты — черные дыры, которые поглощали свет.

Затем начались взрывы. Маленькие, почти незаметные, но от этого не менее страшные. Они возникали в разных частях кривы, оставляя после себя крошечные вспышки света, которые тут же гаснули. Каждый взрыв словно вырывал кусок из самой сущности риады, и он корчился от боли, но не мог даже закричать.

Крива начала рассыпаться. Сначала это были мелкие частицы, которые отрывались от основной части и медленно растворялись в воздухе. Потом процесс ускорился. Крива распадалась на куски, которые, падая, превращались в пыль. Эта пыль была странной — она не оседала на землю, а просто исчезала, словно ее никогда и не было.

В конце осталась лишь тонкая нить, связывающая криву с телом риады. Она была такой хрупкой, что казалось, ее можно порвать одним дуновением. Но Элиниор не торопился. Он сжал руку, и нить начала истончаться, пока не превратилась в едва заметную паутинку.

И тогда крива окончательно рассыпалась. Она не исчезла мгновенно, а словно растворилась в воздухе, оставив после себя лишь легкий туман, который через несколько секунд тоже пропал.

Тело риады, лишенное кривы, стало просто пустой оболочкой. Оно упало на землю, словно тряпичная кукла, и больше не двигалось.

Как я потом узнал, это была самая страшная смерть для риады. Он одновременно испытывал и агонию человеческого тела и страдания умирающей кривы.

Пока это риада сдыхал, другие два из троицы тоже попытались напасть на меня. Тоже мне, нашли слабое звено.

Они меня и коснуться не успели, как тоже зависли в воздухе.

— Надоели мне кретины слабоумные. Все одинаковые, как миллион лет назад, так и сейчас, — жестким голосом сказал Эли. Он был крайне зол. — С ними даже разговаривать нет смысла. К мыслительному процессу они не способны. Бездумные марионетки.

Сказав это, Элиниор сделал со всеми риадами, что и с первым. Почти отделил криву от тела, а потом начал их уничтожать. Все заволокло туманом из черно-серой кривы, а потом она пропала будто ее и не было.

Лицо Элиниора сразу смягчилось. Он повернулся ко мне:

— Ну что? Внучка я спас. А теперь услуга за услугу. Внучок, ты должен спасти меня.

— Как? — я был в шоке. Что я могу? Или точнее, что не может он?

— Я опять перебил всех риад в этой вселенной. Хотел только на земле, но не сдержался. Ну раздражают они меня, ничего не могу поделать. Они слишком тупые, слишком отвратительные. А доченька будет ругаться, она же хотела выяснить кто за ними стоит. Поэтому говорила не лезть. Вот послушай, как она меня в последний раз отчитывала:

— Элиниор! — вдруг в моей голове раздался строгий, почти гневный голос Энн. Он звучал так, будто она стояла рядом, хотя я знал, что ее здесь нет. — Сколько можно? Ты уже в третий раз один перебил их всех! Сколько нам еще терпеть, что они появляются вновь и вновь? — продолжала Энн, ее голос звучал все громче, наполняя мою голову. — Ты когда-нибудь начнешь сначала думать, а потом делать? Ты вообще хочешь от них избавиться окончательно? — голос Энн затих.

— Ну и так далее, там еще лекция на полчаса. Ты же ее знаешь.

Я кивнул и спросил:

— А как Я тебе могу помочь?

— Видишь от них физические тела остались? — Эли указал на груду тел. — Ты их побей своей энергией. А я их потом выброшу куда надо.

— И как это поможет?

— Так мы скажем, что это ты их перебил, а не я, — закончил Элиниор свою мысль и просиял. — Ну как?

— А она на меня ругаться не будет за это? — этот вопрос меня интересовал даже больше, чем вопрос правдоподобности. С ней пусть сам разбирается.

— Ну кто же ругается на деточек? — Эли затряс головой отрицательно. — На деточек нельзя ругаться.

— Что-то я сомневаюсь, что Энн того же мнения. Но ладно, — ответил я и стал посылать в них энергетические шары.

Пока я разрушал тела риад, задумался о Элиниоре. Какой же он крутой! И супермощный. Как удивительно. На земле такого персонажа не найти. Он не выпячивал свою мощь, не хвастал ею, да я вообще его сначала принял за нежную девушку.

— Да мне без разницы кто что обо мне думает и за кого принимает. Я такой какой есть и менять свой характер, пытаясь угодить окружающим не собираюсь.

— У нас часто задумываются о том, как ты выглядишь в глазах окружающих.

— Да ладно, я же видел сколько раз эта твоя Надежда Васильевна говорила тебе, что