— Это локальный пример. А когда таких чудовищ много вместе собирается то это уже общественное мнение.

— То, что одно глупое мнение поддерживается не одним чудовищем, а кучей. Разве это что-то меняет? Вот на риад посмотри, у них тоже одно мнение. И что? Оно правильней стало от того, что их много? И чем больше риад, тем правильнее мнение? Надо быть собой — только так можно обрести счастье и жить свою жизнь с удовольствием. А идиоты пусть свой длинный нос не суют куда не надо, и портят жизнь только себе.

Я подумал, что Элиниор прав, а он ответил:

— Все линеи такие. Мы живем в свободном мире. И ты теперь тоже. Можешь избавляться от предрассудков и снова начать играть в настолки и видеоигры. Нельзя быть слишком взрослым для игр.

Потом мы быстро вернулись в замок. Прошло еще пара дней нашей размеренной жизни. Все было, как всегда кроме того, что Эли перестал нас тренировать. Он сказал: «всё, отпуск, надо отдыхать».

А через пару дней начало происходить странное. Я заметил, что после того, как я зашел в теплицу, растения начали увядать. Я удивился такому совпадению и снова зашел туда только уже на долго и увидел своими глазами как овощи, зелень и фрукты, которые так заботливо растил Тоджиро, погибают.

— Это не может быть из-за меня, — подумал я.

Я пошел поговорить с Никой, но, когда подошел к ней, ей стало плохо. Я отошел от нее и ей полегчало. Я попробовал то же и на Джине. Тот же результат.

Я срочно побежал к Элиниору, который все еще ленился в кровати.

— Эли! Все к чему я подхожу начинает погибать! Даже Джин!

— Вот и началось, — хмуро ответил Эли и тяжело вздохнул.

Глава 16. Объединение Японии.

— Ты можешь объяснить мне, что со мной происходит? — взмолился я.

— Ты просто растешь, — ответ Элиниора был лаконичен. Даже слишком.

— Это нормально что ли?

— Абсолютно. Когда взрослеешь, могут быть периоды, в которые линеи не могут контролировать свою энергию. Она будет вырываться сама. И бесконтрольно влиять на окружающих. С тобой, правда, есть одна проблема. Ты же помнишь, что твой главный талант в подавлении?

Вот твоя энергия, вырвавшись, подавляет все на своем пути. Притом подавляет даже жизнь. Но у меня есть решение проблемы.

Сказав это, Элиниор покрыл меня слоем своей энергии. Очень сильным слоем. Я стал как будто одет в скафандр из энергии Эли.

— Пойдем погуляем. Проверим помогло ли.

И мы пошли в оранжерею. Я нахожусь в оранжерее уже полчаса и ни одно растение не то, что не померло, даже не захирело! Отлично. Теперь я смогу жить как раньше.

— Не совсем, внучок. Твоя энергия будет становиться все более неуправляемой. Это нормальная часть взросления. Возможно, скоро такого решения не будет хватать.

— И что мы тогда будем делать? — заволновался я.

— Тогда и подумаем. Проблемы нужно решать по мере поступления.

— Ты так из-за своей лени говоришь?

— Возможно, — засмеялся Эли.

— Слушай, а какая у тебя энергия вырывалась бесконтрольно, когда ты взрослел?

— А ты как думаешь? — хитро ответил Эли и добавил, — сейчас покажу.

Мы пришли в главный зал. Там, как обычно, сидели Мика и Ника, о чем-то оживленно говоря. Мы сели поодаль от них, как вдруг Элиниор выбросил из себя столп энергии, направив её в Нику и Мику.

Я было испугался, их же снести может.

— Не бойся эта энергия не боевая. Она очень приятная, им понравится, даже не сомневайся, — Эли заулыбался еще хитрее.

К нам сразу же подошла брюнетка. Мика, наклоняясь к Элиниору, словно специально подчеркивает свою природную привлекательность. Ее пышная грудь, идеально подчеркнутая платьем с глубоким вырезом, которое она принесла сюда из моего мира, становится центром внимания. Ткань платья мягко облегает ее формы, подчеркивая каждую линию, каждый изгиб. Когда она наклоняется, декольте слегка приоткрывается, открывая ровно столько, чтобы соблазнять, но не слишком, чтобы не потерять очарование тайны.

Ее грудь, пышная и соблазнительная, слегка колеблется от движения, завораживая. Кожа выглядит гладкой и сияющей, словно она только что нанесла на нее капельку масла, чтобы подчеркнуть естественный блеск. Мика слегка наклонилась вперед. Ее поза, притягивает взгляд, и она с игривой улыбкой начинает говорить:

— Элиниор, ты сегодня выглядишь просто… невероятно. Эти глаза… — она делает паузу, пристально глядя на него, закусывает губу и продолжает глубоким сексуальным голосом, — они такие яркие, что, кажется, могут ослепить. Как ты вообще умудряешься так выглядеть? Это несправедливо по отношению ко всем остальным мужчинам. Хотя… и чёрт с ними.

Потом и Ника, подойдя к Элиниору, решает использовать свои длинные, стройные ноги как оружие соблазна. Она садится рядом с ним на диван, но не просто так — ее движение плавное, почти кошачье, и она слегка поворачивается к нему боком, чтобы подчеркнуть свои ноги, обтянутые тонкими, блестящими чулками с ажурными резинками, которые слегка выглядывают из-под края ее юбки.

Она скрещивает ноги, но делает это так медленно и с такой грацией, что это невозможно не заметить. Туфли на высоком каблуке подчеркивают изящный изгиб ее ступни. Ника слегка покачивает ногой, и ты уже не можешь отвести взгляд от точеной соблазнительной ножки. Затем она, словно невзначай, проводит рукой по своему бедру, поправляя край юбки, и в этот момент ее нога слегка касается ноги Элиниора.

— Ты ведь не против, если я тут устроюсь поудобнее? — она говорит с легкой игривой ноткой в голосе, в ее карих глазах блестят озорные искры.

Ее нога, касающаяся его, слегка усиливает давление, как будто проверяя его реакцию.

— Элиниор, — продолжает Ника, — ты когда-нибудь замечал, как сложно сосредоточиться, когда кто-то… отвлекает? — Она слегка наклоняется вперед, чтобы подчеркнуть свои слова.

Элиниор усмехается, его ярко-голубые глаза блестят:

— Ну, это зависит от того, кто отвлекает.

Ника улыбается, ее губы растягиваются в хитрой улыбке.

— Ну, например, я, — она смотрит на него через ресницы, ее взгляд полон обещаний. — Ты же не против, если я немного… отвлеку тебя?

Ее нога снова касается его, но на этот раз она не убирает ее. Она слегка проводит носком туфли по его голени, делая это так, чтобы это было едва заметно, но достаточно,