Когда самооценка выше некуда любые процессы ускоряются во много раз, — пояснил Элиниор.

— И что же мы теперь будем делать? Ты уже придумал?

— Конечно! Посадим тебя в тюрьму!

Глава 17. Тоска.

Идея с тюрьмой мне «очень понравилась». О чем я сразу сообщил Элиниору.

— Ну а что ты хочешь, если к тебе никого подпускать нельзя? Я видел у вас очень уютную темницу. Там даже не слишком влажно!

— Я не знаю чего я хочу, но я знаю чего не хочу — сидеть в темнице!

— Ладно, понял, — поморщился Элиниор. — Современные дети такие капризные.

— Ты же деточек так любишь, — спародировал я Элиниора. — Деточек обижать нельзя. Вот и не обижай. Думай давай.

— Придумал. Но свободно двигаться тебе будет можно только тогда, когда ты либо один, либо со мной. Сейчас каждое твое движение может вызвать неконтролируемый выплеск энергии.

Элиниор посадил меня на стул. Вдруг вокруг меня со стулом появилась очень вязкая, сильная энергия. Ее было очень много, если смотреть со стороны, то выглядело так как будто в большой энергетический куб 5 на 5 поместили меня со стулом.

Я чувствовал себя как в желе, хотя, как ни странно, было весьма комфортно.

Для обычного человека, который не видит энергию, я просто сидел на стуле.

— Руками махать не пытайся. Резких движений не делай, — инструктировал Элиниор. — Вставать со стула нельзя.

— А как же я передвигаться буду?

Эли немного подумал и добавил колеса к стулу. Так я стал великим объединителем Японии на инвалидной коляске.

Кстати, об объединении Японии. Теперь тут только один клан — Саката, естественно. Джин сообщил, что мы должны устроить торжественный прием и принять всех главных чиновников из кланов, которые вступили теперь в Саката. Я не хотел катиться на приём в инвалидной коляске, но выбора мне не оставили.

Царя желают видеть, видите ли. Мика спросила: «а чем проблема-то? Из-за стола вставать не будешь, а стул на всякий случай пледом накроем».

Отлично, я теперь еще и дедушка с пледиком на коленях.

Сам приём прошел отлично. Джин, как всегда, был на высоте. Он стоял перед собравшимися, его голос звучал уверенно и мощно, заполняя зал. Его речь была настолько пафосной, что даже свиные рёбрышки в моих руках казались менее сочными на её фоне. Вот как это примерно звучало:

— Дамы и господа, уважаемые представители знатных семей! Сегодня мы стоим на пороге новой эпохи. Эпохи, которая войдёт в историю как время единства, силы и процветания!

Япония, которая веками была разделена враждой и борьбой за власть, наконец обрела то, чего так долго ждала — единство. И это единство воплощено в одном человеке, чья сила, мудрость и решимость привели нас к этому великому дню.

Сегодня я говорю о нашем лидере, о том, кто стал символом новой Японии. Его имя будет вписано в историю золотыми буквами. Под его началом наша страна станет могущественной, как никогда прежде. Мы больше не разрозненные кланы, мы — единый народ, единая сила, единая судьба!

И сегодня, в этот торжественный момент, я объявляю: отныне существует только один клан — клан Саката. Клан, который станет опорой для каждого из вас. Клан, который поведёт нас к новым вершинам, к процветанию, к миру, о котором мы так долго мечтали!

Мы не просто объединяемся — мы создаём нечто большее. Мы создаём будущее, где каждый человек, каждая семья, каждый город будет чувствовать себя частью чего-то великого. Мы строим Японию, которая станет примером для всего мира!

И пусть сегодняшний день станет началом новой эры. Эры, где нет места распрям, где каждый из вас найдёт своё место под солнцем. Мы — Саката. Мы — сила. Мы — будущее!

А я в это время сидел во главе стола, накрытый пледом, и с невозмутимым видом грыз рёбрышки. Серьёзное выражение лица, конечно, добавляло мне важности, но внутри я думал только о том, как бы не уронить соус на этот проклятый плед.

Мика, сидя рядом, еле сдерживала смех, а Джин продолжал говорить, как настоящий оратор. Час его речи пролетел незаметно.

Ну, а я? Я просто наслаждался рёбрышками. Царь, знаете ли, тоже человек.

Когда пир окончился, чиновники начали покидать помещение. Как только зал опустел, я наконец расслабился.

— Ну что, — сказал я, глядя на Джина, — ты сегодня был великолепен.

Он усмехнулся:

— Спасибо, великий лидер. Но, думаю, в следующий раз вам всё же придётся встать с этого кресла.

— Или нет, — добавила Мика, наконец разразившись смехом. — Может, просто купим трон на колёсиках?

Я только вздохнул, откинувшись на спинку кресла.

— Ладно, — сказал я. — Кто ещё хочет рёбрышек?

Так закончился этот день. Япония объединена, чиновники впечатлены, а я… я всё ещё сижу на этом чёртовом кресле. Но, по крайней мере, рёбрышки были отменными.

***

Элиниор стал постепенно превращаться в призрак. Его присутствие среди людей становилось всё более редким, а двери его комнаты закрывались всё раньше. Если раньше он исчезал с 9 вечера до 3 дня, то теперь он пропадал сразу после ужина, уже с 8 вечера, будто его комната была порталом в другой мир, из которого он не спешил возвращаться.

Я начал волноваться. Может, ему просто нужно развеяться? С его-то обольщающей энергией это должно быть проще простого.

— Элиниор, ты какой-то странный, — наконец не выдержал я, застав его в коридоре. — Что-то случилось?

Он остановился, повернулся ко мне, и в его глазах читалась какая-то глубокая, непонятная мне тоска.

— Я тоскую, — коротко ответил он, как будто этих двух слов было достаточно, чтобы объяснить всё.

Я, конечно, не понял.

— Так может, тебе каких-нибудь девочек пригласить? — предложил я, думая, что это решит проблему. — У тебя с этим точно проблем не будет.

Элиниор посмотрел на меня так, будто я умалишенный. Он покачал головой, словно жалея о том, что ему приходится это слышать, и, не сказав больше ни слова, снова скрылся в своей комнате.

Однажды Эли выбежал из свой комнаты в нестандартное время. Он был явно взбудоражен и перевозбужден. Его глаза лучились радостью и счастьем.

— Что случилось, Эли? — поинтересовался я.

— Завтра приедет моя любимая Лигея!

— А