Во дворце добавилось вещей, но еще больше прибавилось людей.

Вернулась разбежавшаяся дворня и теперь изо всех сил пыталась выслужиться, чтобы оправдаться за былое предательство: все хватались за работу, никто не жаловался и не увиливал.

Боялись они не работы, а того, что Вэй Инло может захотеть свести с ними счеты.

– Ой, это же сам главный управляющий У? Редкий гость! – Минъюй подбоченилась. – Как же это вы вдруг выбрали время, чтобы снизойти до визита во дворец Яньси?

У Шулай ответил с улыбкой:

– Барышня Минъюй, так ведь зима настала, а во дворце Яньси ничего не было готово, то-то младшей супруге Лин пришлось помучиться! Я, как узнал, сразу привел всех сюда, надеюсь, госпожа меня простит! Вот вернусь я, спущу шкуру со всех негодников!

Во дворце хватало людей, готовых пресмыкаться перед вышестоящими и унижать тех, кто ниже. У Шулай был как раз из таких.

С учетом отношений, которые связывали их со времен вышивальной мастерской, он должен был если уж не помочь Вэй Инло, то хотя бы не добавлять проблем. Но на деле вышло так, что он стоял во главе Дворцового управления, а в Яньси не давали даже горячей пищи.

Все это Минъюй отлично помнила, а потому не собиралась церемониться с ним сейчас, когда ветер переменился.

– Зима наступила больше месяца назад, как же это во дворец позабыли доставить жаровни и лампы? Вы сами-то верите в свои слова, главный управляющий У?

У Шулай отличался сообразительностью, поэтому, не обращая внимания на то, что рядом находятся его подчиненные, он отвесил себе пару звонких оплеух.

– Моя вина, я был недостаточно внимателен! Уповаю на милость добросердечной младшей супруги Лин и на то, что она простит мои прегрешения!

Разумеется, не стоило рисковать репутацией перед подчиненными, но сейчас было важно совсем другое.

По дворцу уже прошел слух, что император разгневан и желает сурово расследовать поведение Дворцового управления по отношению к младшей супруге Лин. Если он не вымолит прощение сейчас, то в будущем такого шанса может и не представиться.

Как же он сокрушался! И как он мог поддаться искушению выступить против младшей супруги Лин?

Надо было вспомнить об их старом знакомстве!

А ведь когда-то в вышивальной мастерской младшая супруга Лин ему приглянулась, он даже несколько раз приходил ей на помощь. Можно сказать, что в ее нынешнем высоком положении есть и его заслуга.

Если бы он держался за старую дружбу, сегодня ему не пришлось бы трястись из-за будущего расследования, напротив, он мог бы подняться на ступень выше.

Дурак, какой же он дурак!

Преисполненный сожалений, У Шулай мог теперь только с надеждой смотреть на Вэй Инло, уповая на то, что в память об их хороших отношениях в прошлом она выступит в его защиту.

Но сколько он ни вглядывался, Вэй Инло так и не подняла на него глаз от вышивания.

Управляющий все больше нервничал и все больше заискивал:

– Младшая супруга Лин, если у вас будут какие-то распоряжения в будущем, вы только скажите, я непременно все сделаю в лучшем виде! Если подобное повторится, я лично сниму голову с плеч виновника и подам ее вам – сможете сесть на нее, как на стул!

– Довольно! – взглянув на Вэй Инло, сказала Минъюй. – Главный управляющий У, младшая супруга Лин не любит шума, так что лучше вам поскорее уйти вместе с вашими людьми!

– Уже ухожу! Уже ухожу! – У Шулай оглядывался на каждом шагу, но Вэй Инло так и не подняла на него глаз.

Говорят, что платье лучше новое, а друзья – старые. Но подобные старые знакомцы хуже обносков.

– Госпожа, – сказала Минъюй, – он ушел.

Только тогда Вэй Инло взглянула на ворота.

«Не стоит винить меня в бессердечии, – размышляла она. – Если бы я спустила это тебе с рук, то все сочли бы меня слабой и жалкой особой, которой можно воспользоваться в нужный момент, а потом отбросить… Нужно лишь попросить прощения, которое я с легкостью дарую».

Ко дворцу опять направлялась вереница людей.

Один нес жаровню, другой лампу.

Теперь Яньси выглядел совсем иначе, чем пару дней назад, в нем больше не было недостатка в вещах. При желании Вэй Инло могла бы осветить все помещение, выставив на стол ларец, полный дарованного императором лучистого жемчуга.

– Госпожа… – Минъюй вопросительно смотрела на Инло, не понимая, что делать с этими вещами.

Младшая супруга задумалась на мгновение и ответила с улыбкой:

– Это он напоминает мне… что я должна его отблагодарить.

= Ночью в павильоне Янсинь =

Хунли разбирался с докладными записками, но мысли его витали далеко. Заслышав шаги снаружи, он сразу отложил кисть. Но стоило ему разглядеть вошедшего, как улыбка с его лица исчезла.

– Младшая супруга Лин, случайно, не явилась выразить благодарность?

Ли Юй, слегка опешив, улыбнулся.

– Ваше величество, младшей супруги Лин здесь нет.

В лицо ему полетела кисть.

– Ступай прочь.

– Конечно, слушаюсь! – Главный евнух, почтительно склонившись, отступил к дверям и сделал знак младшему евнуху. Тот кивнул и направился к императору с лотосовым супом.

Субтильный юноша был одет в куртку с узкими рукавами и парадные сапоги. Хунли он показался незнакомым. Решив, что Ли Юй нанял нового ученика, он бросил сурово:

– Оставь суп и тоже уходи.

– Слушаюсь, – высоким голосом ответил младший евнух и поставил суп на стол, но руку не убрал, а погладил пальцы императора. Пораженный, тот был готов снова разгневаться, но, сорвав с евнуха шляпу, с изумлением выдохнул:

– Вэй Инло!

Блестящая черная коса свисала с ее плеча, пока молодая женщина, склонив голову, смотрела на него, прекрасная в своем молчании.

– Кто тебя сюда впустил? Ли Юй! Ли Юй!

Ее палец легко коснулся его губ.

– Ваше величество, я по вам скучала.

Словно тигр на цепи или воздушный змей, крепко привязанный веревкой, прежде взбешенный Хунли вдруг присмирел. Он пристально смотрел на нее.

– А вы? – Вэй Инло погладила его губы легко и щекотно. – Ваше императорское величество ни капельки не соскучилось по своей супруге?

Он схватил ее пальцы и сказал с упреком:

– Проклятый Ли Юй! Ладно еще он пустил тебя сюда, но в подобном наряде!.. Это просто неприлично!

Как ни возмущался он на словах, но руки выдали его: они вмиг обхватили Вэй Инло за талию и усадили себе на колени.

Хрупкая фигурка казалась детской, и ее руки были такими же шаловливыми, как у ребенка. Крошечная ножка уперлась в подъем его стопы сзади, и обиженный голос с легким вздохом