– Если бы ваше величество не ревновало так по любому поводу, мне не пришлось бы переодеваться, чтобы к вам пробраться.

– Ты еще смеешь винить меня?! Да это вы с Фухэном… – В этот момент Хунли снова помрачнел, и руки его ослабили захват.

Но Инло вернула его руки себе на талию.

– Как мелочен, оказывается, император: столько лет лелеет старую обиду. Да, императрица и правда хотела выдать меня замуж за господина Фуча.

– Ты!..

– Но ведь вы же сами, ваше величество, отказали ей в этом?

– Я защищал от тебя Фухэна! Никаких личных мотивов!

– А я вот надеялась, что у вас есть личные мотивы, потому что у меня они на ваш счет имеются! – Вэй Инло серьезно на него смотрела. – Может, я не имею для вас никакого значения, но я ваша супруга, а значит, вы мой единственный муж и повелитель!

Без жаровни в комнате было прохладно, но от этих слов в душе мужчины разгорелось пламя. Спустя некоторое время он осторожно взял ее руку и прижал к своему сердцу.

– Довольно об этом. Не говори больше на эту тему, я тоже не стану и другим не разрешу. Тех, кто будет распускать о тебе слухи… я буду казнить без всякого снисхождения!

– Ваше величество… – В глазах Вэй Инло стояли слезы, она тихо всхлипнула и приникла к его груди. Плечи ее едва заметно вздрагивали.

Хунли вздохнул, трепетная любовь сдавила ему сердце: эта женщина была словно шип, который больно вытащить и больно оставить. Со временем этот шип, кажется, намертво врос в его плоть, так что разделить их стало невозможно.

Глава 138. Искренность

Но в собутыльники луну позвали в добрый час, и в том застолье трое стало нас[34].

Под той же луной, что освещала пару теней в павильоне Янсинь, Фухэн томился в одиночестве в беседке особняка Фуча.

– Молодой господин, – Цинлянь вошла в павильон с плащом в руках, – вы слишком много выпили…

У ног Фухэна валялось семь или восемь чайников из-под вина, а он продолжал наливать себе еще. Выпив залпом, он рассмеялся, и неясно было, пьян он или трезв.

– Сегодня я впервые устроил интригу и втянул в нее самого императора, за это надо выпить.

Служанка пораженно переспросила:

– Вы втянули императора в интригу?

Вино с бульканьем полилось в чашу.

– Инло поймала Чуаньцзы на воровстве и заставила его организовать сбыт краденого на дворцовом рынке, погубив тем самым репутацию благородной супруги Чунь, – таков был первый шаг. Она терпеливо выждала, пока младшая супруга Цзя не уверилась в собственной неуязвимости, а потом использовала Чуаньцзы, чтобы напасть на младшую супругу Цзя в ответ, – второй шаг. Вот только этих двух шагов было недостаточно. Хоть Инло и превратилась в фаворитку императора, но ее положение осталось непрочным.

– Молодой господин говорит о… прошлом младшей супруги Лин?

Фухэн поднял голову, опустошая очередную чарку. Вино наконец опьянило его, и он, сам того не замечая, высказал то, что было у него на сердце:

– Когда-то я просил императора разрешить мне жениться на Инло, а потом не раз за нее вступался – все это занозой засело в его душе. Когда я вернулся с войны, государь забеспокоился. Он, конечно, владыка и повелитель, но и мужчина в то же время…

Цинлянь кивнула с притворным пониманием.

Что говорить об императоре, простой мужчина тоже не потерпел бы романов жены с кем-то еще.

– Тем более что речь идет о брате его жены, ближайшем доверенном лице, – продолжил молодой господин ровным голосом. – С такой занозой в его сердце младшей супруге Лин даже в роли фаворитки пришлось бы вечно ступать по тонкому льду, то и дело рискуя угодить в пропасть. Пришлось взять дело в свои руки и вытащить старую занозу…

– Молодой господин…

– Я здесь. – Фухэн поднял на нее осоловелые глаза, но взгляд его был нежнее лунного света. – Инло, пока я нужен тебе, я буду рядом, так или иначе.

Цинлянь оторопела. Как он ее назвал? Инло… Младшая супруга Лин?

Ее давно удивлял и даже наполнял смутными надеждами тот факт, что господин явно выделяет ее из множества служанок особняка Фуча – ни она сама, ни окружающие не знали почему, все строили догадки, но правда открылась ей только сейчас.

«Глаза, фигура или голос? – задумалась девушка. – Что именно во мне напоминает ему младшую супругу Лин?»

– Как ты сейчас поживаешь? – ласково спросил Фухэн. – Все… так, как ты и хотела?

Служанка помолчала, а потом осторожно протянула руку и коснулась его ладони.

– У меня все хорошо, – тихо ответила она. Хотя бы на этот миг ей захотелось стать младшей супругой Лин, с которой он был так нежен.

– Вот и хорошо. – Он вздохнул свободнее и сонно посмотрел на нее. – Я рад, что смог помочь тебе. Я сделал для тебя все, что смог. Теперь император знает, что такое разочарование, ревность, беспокойство… Для него все это впервые. Теперь он…

Продолжая говорить, он медленно клонился к столу, пока голова его не опустилась на руки и он не пробормотал конец фразы:

– …будет по-настоящему ценить тебя… Раньше ты была всего лишь фавориткой. Теперь же станешь женщиной, к которой он относится всерьез.

Он толкнул стоявшую на столе чарку, и та с глухим стуком упала на пол.

Служанка торопливо наклонилась, подобрала ее, а потом тихо позвала Фухэна:

– Молодой господин.

В ответ донесся тихий храп.

Цинлянь долго молча смотрела на него, потом накрыла его плащом и прошептала:

– Но, молодой господин, это все так несправедливо: император получил вашу верность, младшая супруга Лин – вашу любовь, а как же вы? Вам не досталось ничего.

Укрывшись в густой тени деревьев, у беседки стояла Эрцин. Она тоже сжимала в руках плащ и холодно смотрела на двух людей в беседке.

Во дворце Яньси снова повсюду расцвели гардении.

Любопытно, что этот цветок символически воплощал перемену статуса: когда Вэй Инло утратила положение фаворитки, то горшки с растениями унесли; а после возвращения милости императора гардении вновь заполнили покои и двор.

Во дворе цвели гардении, а на бумаге под кистью рождалась орхидея.

– Эта линия должна идти не так. – Стоя за спиной Вэй Инло, Хунли придерживал ее руку, штрих за штрихом обучая ее рисованию.

Вот только из гнилого дерева хорошей вещи не вырежешь – сколько он ни наставлял ее, орхидея выходила кривобокой и больше