над командирами всех рангов до 1941 года, во время войны и после, вплоть до 1956 года. Развенчания культа.

При этом военные командиры высочайших знаний и военного опыта уничтожались и перед началом войны. И в ходе её. Ну как здесь не бояться и воевать храбро. Вот и началась война с огромной оглядкой на свой «спецотдел».

Некоторые примеры, связанные непосредственно с ВВС, о которых и идет наш рассказ.

1941 год. Май месяц. До начала ВОЙНЫ 1 месяц.

18 мая – арестован начальник Научно-испытательного полигона авиационного вооружения ВВС полковник Шевченко Г. М.

Конец мая 1941 г. – арестован генерал-майор Филин А. И.

30 мая 1941 г. – арестованы генерал-майор авиации Шахт Э. Г., И. П. Сергеев и замнаркома А. К. Худяков.

31 мая 1941 г. – арестован генерал-майор авиации Пумпу П. И.

1 июня 1941 г. – арестован комдив Н. Н. Васильченко.

4 июня 1941 г. – арестован генерал-майор авиации П. П. Юсупов.

7 июня 1941 г. – арестован Штерн Г. М., генерал-полковник.

8 июня 1941 г. – арестован генерал-лейтенант авиации Я. В. Смушкевич.

9 июня 1941 г. – арестован генерал-полковник А. Д. Локтионов.

17 июня 1941 г. – арестован генерал-лейтенант авиации Г. М. Гусев.

19 июня 1941 г. – арестован генерал-лейтенант авиации П. А. Алексеев.

До войны оставалось 2 дня.

24 июня 1941 г. арестован главком ВВС РККА П. В. Рычагов.

Далее перечисляю. Арестованы ведущие генералы ВВС 26 июня 1941 г., 27 июня 1941 г., 28 июня 1941 г., 8 июля 1941 г., 12 июля 1941 г.

В октябре 1941 года и в январе 1942 года расстреляли всех.

И ещё многих, мною не поименованных.

Они были опытны. Мужественны. Молоды – 30–40 лет.

А в это время РККА терпела страшное поражение.

Вся и все бежали. И гражданское население и армия. Хаос и разгром. Паника.

Паника царила и в голове главного человека Страны Советов. Иначе чем объяснить письмо И. В. Сталина У. Черчиллю от 13 октября 1941 г. В котором он просил «высадить 25–30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР». И получил достойный щелчок от главы британских империалистов: «…акция, ведущая лишь к дорогостоящей неудаче, – как бы похвальны не были её мотивы, – может быть полезна только Гитлеру.»

25 ноября 1942 года (военные неудачи продолжали терзать страну) было подписано соглашение об участии ВВС Франции в военных операциях на территории СССР.

Во время эвакуации английской и, частично, французской армии основная тяжесть боев по прикрытию выпала на долю французской авиации. Несмотря на значительные потери и общий хаос в стране, французские летчики достойно выполнили свой долг. На самолетах, уступающих «мессерам» они сбили вдвое больше самолетов противника, чем потеряли сами. Так, французы во время воздушных боев потеряли 250 самолетов, Люфтваффе – 684.

Поэтому выбор нашего военного руководства, см. – Сталина, был далеко не случаен. Да и выбирать возможности не было. Никто в 1941–1942 гг. не стремился быть в коалиции с СССР.

Далее все развивалось быстро. 25 ноября 1942 года было подписано соглашение. И к концу года в г. Иваново прибыли французские летчики. Летчики носили французскую форму, вся документация велась на французском языке. Тут же начались тренировки на УТ-2, У-2, затем на ЯК-7 и Як-1.

В марте 1943 года эскадрилья перелетела на прифронтовой аэродром Полотняный Завод.

Любовь

Тямушкина Надя (85 лет).

«Мы всегда прозывались господские. Уж так наши деревенские были привыкшие. Потому что мы всегда при барском доме работали.

Да мы особо и не сердились. Хотя власть уже давно совецкая, а, как поется, жизнь наша – соловецкая.

Нет, нет, ничего не скажу. Жили хоть бедно очень, но не голодно. Голодно уж совсем стало, когда нас от оккупации освободили. Что немцы похватали. Что наши забрали. Но неча Бога гневить, коровку мы сохранили.

Вот значит оккупация. Сначала было страшно. Мы из усадьбы-то сбежали и в деревню нашу «Устье» и нырнули. Немец ничево не успел. Правда. Солдаты нам шоколадные дольки давали и все смеялись: «медхен – шнацирен». Но мы не шнацырели. Во-первых, боялись. Во-вторых, мамаши нас драли. Все потому за нас боялись. Мы ведь все девчонки по 15–16 были красивые. Может, в давности и от господ. Все ведь могло получиться.

Ну, в оккупации ничево не получилось. Немец не успел. Мерз очень. Поэтому весь барский парк на дрова и вырубли. Слава Богу, сосновый бор оставил. Да когда бежали, сожгли усадьбу. Мы уж потом похватали, что могли. Нет, нет, ничево не успел. Даже старосту в деревне не назначил. Значит, наших мужиков спас.

Потому что как оккупация закончилась, так понаехали наши и давай всех допрашивать. Кто, мол, с немцем дружил. Кто ему помогал. И ещё срамоту спрашивал – кто, мол, из наших девчонок с немцем…

А нам-то было по 15 годов. Мы все в рев. Бабы гудеть стали, мол, напишем товарищу Сталину.

Хотя, правда. Мы немцу помогали. Дороги от снега чистили. Они нам за это суп эрзац давали. Да наплевать на эрзац, лишь бы поесть. Но что помогали, то мы молчали. Ума хватало.

Ну, нас в покое оставили. А только сделали недалеко от усадьбы аэродром. Самолетов было мало. Нас не пускали, хоть летчики иногда к нам в деревню приходили. Парни были видные и веселые. У всех шоколад был – нам, девчонкам, давали не то что немец. Не дольку, а сразу как ломанет – так пол плитки.

А мы все девчонки красивые и наши летуны млели. Да и мы, неча сказать, тоже млели. Если бы не мамаши. Больно строги наши родители были. И правильно.

Но к весне 1943 года, как счас помню, все вдруг переменилось.

Нас, девушек, неожиданно собрали в сарае, который давно был переделан под клуб. А был, по секрету, сараем раньше, в котором Мосеич наш, местный мужик, сено держал. Да его с семейством ещё в 30-е годы отправили, где Макар с телятами, а сарай достался нам, то есть колхозу.

Вот собрали нас, девушек и вдруг все эти, с синими фуражками стали вежливые. Уже за оккупацию нас не бранят. Всем дали печенье «Москва». А вкусное. Просто дух захватывает. И дают нам вояки объявленье. Мол, в марте на аэродром прилетает полк иностранный. Будут они жить на Полотняном и воевать тоже немца. Но – иностранцы. К ним нужно внимание и уважение, потому что теперь они – наши боевые товарищи. То есть французы.

Ну, мы не удивлялись. Когда в школу ходили, то про Наполеона знали. Он Москву пожег. И ежели бы пошел старой калужской дорогой, то уцелел бы.

Ну, это ладно.

А эти военные говорят,