самое, что вырезки из журналов, для которых снимал кто-то другой. Так он сохранял для себя свои самые темные воспоминания. Глатмен навсегда оставлял себе частичку своих жертв. Его объектив ловил свет, отражавшийся от их тел, и его камера запечатлевала их на пленке. Потом он самостоятельно проявлял эту пленку – так и вижу, как он стоит один в красном свете своей импровизированной лаборатории, с безумными глазами за стеклами очков в роговой оправе, и погружает белую фотобумагу в проявитель. Он постукивает по ней пинцетом из бамбуковых палочек с резиновыми наконечниками, ждет, пока будут достигнуты нужный контраст и яркость, а потом переносит снимок в ванночку с фиксатором. Для него это метафизический процесс фиксации похищения и убийства, больше чем воспоминание. Он может держать его в руках – свет, запечатленный на месте преступления.

Еще один фактор, характеризующий убийства Глатмена и тех серийных убийц, которые последуют за ним, – это использование машин и сети федеральных шоссе, которая после Второй мировой начала разрастаться со скоростью раковой опухоли. Глатмен относится к тем ранним серийным убийцам, которые постоянно пользовались этой сетью для транспортировки жертв – своих, похищенных в Лос-Анджелесе, он отвозил в удаленные места, зачастую за сотни миль, где убивал и избавлялся от трупа. Как только машины стали доступными для обычного покупателя, они – вместе с сетью шоссе – превратились для серийных убийц в инструмент, позволявший добраться до дома жертвы, застать ее врасплох и увезти с собой. Убийцы стали мигрировать, останавливаясь по пути на заправках и в маленьких городках. Когда в 2009 году ФБР запустило Инициативу по серийным убийствам на шоссе, насчитывалось уже более пятисот нераскрытых дел об убийствах на федеральных трассах. Складывалось ощущение, будто убийцы циркулируют по ним, как дурная кровь в теле американской нации.

Писательница и борец за окружающую среду Джинджер Стрэнд утверждает, что шоссе и то, как их строили в 1950-х и 1960-х годах – снося дешевые жилые кварталы, – способствовали всплеску серийных убийств, и не тем, что мобилизовали новых преступников, но через создание целого пула не таких убитых жертв [130]. При строительстве дорог сносились нежелательные (т. е. недорогие) жилые кварталы, населенные меньшинствами, а их жителей сгоняли в многоэтажные городские гетто. Стрэнд пишет: «В первое десятилетие [1956–1966] программа по строительству федеральных шоссе уничтожила по всей стране не менее 330 000 жилых домов, причем большинство из них занимали меньшинства и бедняки. В дальнейшем эти темпы еще возросли. Никто не знает точного числа, но, по приблизительным оценкам, в результате реализации программы было вынуждено переселиться около миллиона американцев»[131]. Последствия оказались двоякими; перемещение бедняков и меньшинств сформировало пул жертв из маргинальной среды, а хаос и деградация дестабилизировали семьи, породив серийных убийц.

Стрэнд вспоминает, как процветающий Бронкс был разрушен в 1950-х, когда недорогие жилые кварталы снесли при прокладке магистрали Кросс-Бронкс, а их обездоленных обитателей переселили в многоэтажные государственные квартирные комплексы. Точно так же в Атланте оживленная и процветающая Оберн-авеню, известная как «Сладкий Оберн» и объявленная журналом «Форбс» в 1950-х «самой богатой негритянской улицей в мире», была уничтожена при строительстве дорожной эстакады в 1966 году. Местные бизнесы, культурные институты, церкви и дома пошли под снос, а небогатых жителей расселили в безликие перенаселенные многоэтажки [132].

Экспроприация и уничтожение Оберн-авеню подарили будущему серийному убийце Уэйну Уильямсу широкий выбор жертв – детей из бедных семейств – десятилетие спустя. Стрэнд пишет: «…автомагистраль I-20 сыграла ключевую роль в понимании Атлантой того, почему в конце 1970-х там начали исчезать дети»[133].

Распад семей и общин, вызванный строительством федеральных магистралей на месте бедных кварталов Нью-Йорка, Майами, Нового Орлеана, Детройта, Чикаго, Нэшвилла, Бостона, Атланты, Лос-Анджелеса и других городов, вместе с эпидемией крэка в 1990-х, сильно повлияли на состояние страны – и влияют до сих пор. Обездоленные, разрушенные и обнищавшие семьи часто порождали серийных убийц.

Длившийся несколько десятилетий процесс уничтожения городских общин и семей создал пул и убийц, и их жертв. Если в прошлом серийными убийцами являлись преимущественно белые мужчины, исследование Эрика Хики показывает, что с 2004 по 2011 годах 57 % серийных убийц в США были афроамериканцами. База данных Университета Рэдфорд/УЗФ сообщает, что в 2010-х почти 60 % серийных убийц были афроамериканцами (хотя афроамериканцы составляли только 13,2 % всего населения Америки).

Прочь из Канзаса: детство Денниса Рейдера

Деннис Рейдер, будущий серийный убийца ВТК, начавший убивать в 1970-х, родился в 1945 году и вырос на ферме в Канзасе. Мы мало что знаем о его отце-десантнике, Уильяме Элвине Рейдере, которому было двадцать пять лет, когда он вернулся домой с войны на Тихом океане. Он поступил на работу в Электрическую и газовую компанию Канзаса в 1948 году, а потом, в возрасте всего сорока пяти лет, вдруг ушел на пенсию в 1963-м. После этого данных о его трудовой деятельности нет[134].

Деннис Рейдер вспоминал, что впервые испытал возбуждение, увидев собственную мать, которая зацепилась обручальным кольцом за пружину между подушек дивана и не могла освободиться. Пока она сидела там, пытаясь выдернуть кольцо, ее платье задралось и обнажилась кружевная оборка белья. У Рейдера сформировался фетиш в виде материнских шелковых трусиков, которые он часто трогал и при этом мастурбировал, следя за тем, чтобы не оставлять пятен. Когда мать поймала его на мастурбации, то отлупила ремнем, говоря, что бог его за это накажет. Рейдер рассказывал судебному психологу Кэтрин Рамсленд, что позднее возбуждался от побоев и фантазировал о том, как будет связывать женщин, одетых в одно белье – особенно учительниц, которые ему не нравились. У него на всю жизнь сформировалась тяга к самосвязыванию и трансвестизму, он часто фотографировал себя связанным и в женском белье.

Разделенные восемнадцатью годами, Рейдер и Глатмен испытывали схожие наваждения и комбинации парафилий, и вряд ли кто-нибудь сможет объяснить, как это получилось.

Рейдеру было четырнадцать лет, когда он случайно наткнулся на экземпляр журнала «Настоящий детектив» в отцовской машине. Там рассказывалась история Харви Глатмена и приводились фотографии его жертв. Редейр впоследствии вспоминал:

Это были именно те фотографии, о которых я мечтал. Рядом стоял старый курятник. У меня были там веревки и крюки, а еще мамино белье. Я принес с собой одеяло. Я читал статью и мастурбировал на белье, которое спрятал.

Женщины на фото знали, что умрут. Глатмену нравилось связывать их голые ноги над коленями, а руки за спиной. Он даже перевязывал им рот кляпом из скрученной веревки и тряпки. Одна женщина, только в тонких белых трусиках,