– Здравствуйте! Кто? – устало произнесла она, не очень разобрав, что говорит ей обрадованный, где-то в переходах мобильной реальности голос. – А, брат?.. Мой старший брат?.. Как?.. Такое может быть: ты к нам приехал? – на лице Арины проявилась улыбка.

На мгновение она даже забыла, в каком положении находится; настолько из далекого и светлого прошлого звучал этот голос. Брат был двоюродным, но когда Арина только поступила в Строгановку и переехала в Петербург, он стал чуть ли не ее лучшим другом. В отличие от Варвары, которая всегда интересовалась только собой, Вадим (так звали брата) очень гордился Ариной, ходил вместе с ней на выставки, в музеи, водил ее в кофейни по выходным, часто часами она вела с ним задушевные разговоры. Рассуждали о любви, о Боге, о силе искусства.

– Надолго ты? – спросила она. – Да, мне очень нужна твоя помощь. Такое ощущение, что сам ангел тебя прислал.

И именно ему, старшему другу и наставнику своей юности, Арина, не скрываясь, сумела рассказать все, что с ней за последнее время случилось, смогла и поплакать, и пожаловаться, и почувствовать себя все той же девчонкой.

О, сколь приятным было это чувство сейчас, когда все тело ее постоянно ломило, когда живот был такой огромный, что точно готовился разлететься на маленькие кусочки, как лопнувший шар.

– Ты не сделалась хуже, – уверял ее брат. – Сколько бы ни было проблем, ты стала лучше! С каждым разом, когда человек проходит какое-то новое испытание и не становится злее, не предает себя, а остается собой, он точно поднимается на еще одну ступень, становится лучше.

Арина понимала, что слишком романтичны эти слова, но именно они нужны ей были в это время и в эту минуту.

7

Развод произошел в том же загсе, в котором Арина и Эльдар поженились. Все тот же товарищ Эльдара, который тогда смог оперативно их расписать, теперь столь же оперативно занимался оформлением развода. «Интересно, со сколькими он здесь был?» – подумала Арина, увидев входящего в дверь Эльдара.

У нашей героини не случилось ни приступа истерики, ни озноба. Ей даже показалось странным, что она могла быть с этим странным человеком близка, а этот странный человек, который так страшно ее избил, человек, которого она не видела и не слышала уже несколько месяцев, теперь уверял всех в том, что он и не отказывался от ответственности, что готов сделать все, лишь бы снова оказаться с ней вместе.

Арина понимала: Эльдар играет, не хочет перед своим знакомым, перед работником загса, перед ее братом показать себя плохим человеком, всего лишь без лишних последствий пытается выпутаться из истории, которая ему неприятна. Это такой тип человека, который заранее всех стремится сделать своими друзьями.

– Я солгала Вам, – неожиданно для самой себя сказала она. – Вадим – не мой брат, он – мой жених. Он любит меня, и мы с ним очень давно хотели быть вместе. Он хочет жениться на мне и хочет, чтобы мои дети знали его как папу. Мы хотим много детей. Может быть, десять.

– Поговорим по-мужски, – подыграл Вадим и показал Арининому обидчику в сторону двери.

– Теперь зачем? – смутился Эльдар. – Ну, раз все дело обстоит так, что ж, чужой любви мешать я не буду. Пускай воспитывает, – растерянно обратился он к знакомому работнику загса. – Тогда, конечно. Пускай.

– Прошу вас расписаться вот здесь и вот здесь, – радушно промолвил тот и радостно влепил штампы в уже приготовленные паспорта.

«Как у Шекспира, – подумала Арина. – Быстро сообразил, как выйти из ситуации благородно, да еще и жертвой».

Пока Вадим гостил по делам в их городе несколько дней, он заходил к ней в гости почти каждый вечер. Арина чувствовала себя сильно помолодевшей, даже забывала иногда, что она мать, что беременна и что ее в скором времени ждет. Вадим постоянно вспоминал то одну, то другую ее картины, просил показать, что она рисует теперь, расстраивался, что не рисует.

– Мало рисую. Некогда рисовать, – говорила она. И хотела было добавить: «Да и кому это теперь нужно?», но язык на этом месте не слушался. Очень не хотелось разрушать вдруг возникшую сказку.

8

После отъезда Вадима каждую ночь ее несло и несло вдаль по безмолвному океану. Вода была холодная и мутная, и потому, когда Арина просыпалась, ей казалось, что ее руки не двигаются, что ноги окаменели. Она медленно сжимала и разжимала пальцы, чтобы убедиться, что они живы. Пальцы не слушались, по ним словно проходил электрический ток, через несколько попыток они начинали медленно и неуклюже шевелиться. Но это Арину не беспокоило, через некоторое время она опять то плыла по пустынному океану, то проваливалась в черную бездну. До родов оставалось всего лишь несколько недель, и чем ближе они становились, тем сильнее ее одолевала усталость. Она больше не плакала, на плач и переживания больше не было сил.

Неожиданно, втайне от мужа, стала заходить в гости Варвара. Теперь, когда Арина была почти раздавлена жизнью, когда у нее не было сил ни что-либо доказывать, ни оправдываться, ни о чем-либо говорить, сестра почувствовала к ней нежность, приносила контейнеры с готовой едой, помогала с бытом, вела с Дашей и Ваней на кухне задушевные разговоры.

Арина сообщила сестре, что рожать будет дома: не было у нее желания куда-либо ехать, что-либо и куда-либо собирать, не хотелось оставлять детей на несколько дней одних, не хотелось звонить, упрашивать кого-либо с ними остаться. А отвечать на эти дежурные вопросы об отце ребенка, о том, кто ее семья?!. Для кого?.. Зачем?.. В роддом хорошо приезжать, когда тебя кто-то увозит и встречает, когда кто-то о тебе заботится, носит передачки, когда, едва встав на ноги, ты тут же спешить к окну, чтобы там, внизу, разглядеть родные и любимые лица. В роддом хорошо приезжать, когда ты едешь туда впервые, когда ты знаешь о родах только по слухам, когда думаешь, что если тебе будет больно и страшно, тебе смогут помочь. «Но врач не сможет избавить тебя от боли, – рассуждала она. – Есть боль, которую каждая женщина должна пережить сама. Так решила природа». Арине хотелось рожать дома, чтобы можно было сразу прилечь на любимую постель, надеть любимые вещи. Хотелось, чтобы не было чужих людей, которым и она в тягость, и они – ей.

Как только будущая мама приняла такое решение, страх и отчаянье ушли. Ушли и странные сновидения, которые терзали ее долгое время. Остались только невозможность