— Ему виднее.

— Но, миссис Кул, не можете ли вы подтвердить, что там горелогонь…

— Боюсь, что нет. Из меня получится плохая свидетельница, ястрадаю аллергией на адвокатов.

— Наш адвокат сказал, что мы можем прислать вам повестку всуд, и тогда вы обязаны явиться. Он думает, что лучше сначала дружескипобеседовать с вами.

— Моя память, — извинялась Берта, — никуда не годится. Никакне могу вспомнить, горел тогда огонь в камине или нет. Конечно, когда-нибудь яэто вспомню.

Миссис Голдринг поднялась со стула и произнесла сосдержанной формальностью:

— Мне очень жаль, миссис Кул. Я надеялась, что мы можемрассчитывать на вашу помощь, не прибегая к повестке.

Берта Кул потянулась за корреспонденцией, лежащей на столе:

— Всего хорошего.

Она смотрела, как выходили ее посетительницы, потом, когдаони прошли через приемную, Берта предалась страстному монологу, но поскольку ейнедоставало аудитории, ее речь была не эффективной.

Она распахнула дверь.

Элси Бранд подняла голову.

— Они выглядели несколько рассерженными, — обеспокоенносказала она.

— Они были рассержены! — чуть не крикнула Берта. —Проклятые, двуличные, лицемерные шкуры! Знаешь, что нужно было этим двумлгуньям? Они хотели, чтобы я пошла в суд и присягнула, что на каминной решеткеЭверетта Белдера горели бумаги, когда мы с сержантом Селлерсом вошли к нему вкабинет в четверг утром, — и они хотели заплатить мне гонорар свидетеля. Как…как… как…

Берта Кул замолчала и погрузилась в молчание. Элси Брандсмотрела на нее сочувственно, но с любопытством:

— На моем веку это первый раз, когда вы не находите слов,миссис Кул.

— Не нахожу слов! — закричала ей в лицо Берта. — Проклятье,я их все нашла! Только не могу решить, с какого начать?

Отель «Локлир-Эпартментс» окружил себя атмосферой тихойроскоши. Отстоящий в стороне, как заповедник, казалось, он специально былпостроен так, чтобы при появлении посторонних немедленно занять оборону.

Клерк, молодой человек лег тридцати, стоял за конторкой —высокий, стройный и выхоленный. Он подошел к своему столу, посмотрел на Берту инезаметно принял более строгую осанку при виде свободной размашистой походкиБерты, которая отмела прочь всю хвастливую роскошь вестибюля.

Волосы клерка были безупречно причесаны и напомажены.Изогнутые дугой брови поднялись сами собой ровно настолько, чтобы заставитьБерту приготовиться к обороне. Но Берта была не из тех людей, кто легкотеряется или смущается, а занять оборонительную позицию ее мог заставить тольколинейный корабль.

— Добрый день, — проговорил клерк тем тоном, которымвстретил бы обойщика, вызванного управляющим отеля. Не тем тоном, которымразговаривал с торговцами, но и не тем, которым привык приветствовать почетныхгостей.

Берта не стала терять времени на вежливость:

— У вас остановилась миссис Корниш… Долли Корниш?

— Да. А как ваше имя, будьте любезны?

— Миссис Кул.

— Мне очень жаль, миссис Кул, но она неожиданно выехала изсвоего номера.

— Куда она уехала?

— Думаю, что не смогу сказать вам. Мне очень жаль.

— Она оставила ориентировочный адрес?

— Мы пересылаем ей почту. — Куда?

— Вы можете написать ей письмо, миссис Кул, и оно будетпередано.

Берта раздраженно взглянула на клерка:

— Послушайте, я разыскиваю Долли Корниш по чрезвычайноважному делу, и если вы знаете, где она, то скажите. Если не знаете, топосоветуйте, как я могу это выяснить.

— Сожалею, миссис Кул. Я сообщил вам все, что мне былоразрешено.

— Где она жила?

— Сожалею, но я не могу сказать вам это. Я могу толькосообщить, что она внезапно покинула отель.

— Кто-нибудь сидел у нее на хвосте? — спросила Берта.

— Не могу вам этого сказать.

Взгляд клерка устремился мимо Берты Кул, поверх ее плеча, иостановился на человеке средних лет, широкоплечем, в мешковатом твидовомкостюме, который держал в левой руке пачку перевязанных лентой бумаг.

— Добрый день, — сказал клерк голосом еще более сдержанным,чем когда приветствовал Берту Кул.

Мужчина не стал себя утруждать ответом на приветствие. Онпросмотрел сложенные бумаги, перебирая их толстыми, несгибающимися пальцами.Дойдя до середины пачки, он вынул одну бумагу, и темный ноготь указательногопальца скользнул вниз по странице.

— «Акме пьяно рентал компани», — сказал он. — Долли Корнишдолжна была внести арендную плату за пианино. Вы оплатите счет или мнеподняться за деньгами к миссис?

На какое-то мгновение клерк определенно казался смущенным.Он поглядел на Берту Кул и обратился к мужчине:

— Миссис Корниш свяжется с вами в течение одного-двух дней.

— Она переехала, — сказала Берта. Человек недоуменнопосмотрел на нее:

Что? Как переехала?

— Уехала отсюда.

— Она не могла перевезти пианино без подписанногоразрешения.

— Тем не менее, она это сделала. Спросите у него. Мужчинаповернулся к клерку:

— Она здесь?

— Она просила…

— Она здесь или нет? Клерк раздраженно произнес:

— Я позабочусь о счете и беру на себя ответственность запианино.

— Пять долларов, — сказал мужчина, вытягивая счет из пачки икладя его на стол администратора. — Если она увезла пианино, не подписавразрешения, го это серьезное нарушение.

— Мы гарантируем, что вы не понесете никаких убытков и онатотчас же свяжется с вами.

— Она не может увезти его. Пять долларов. Клерк открылотделение для денег в сейфе, вытащил хрустящую пятидолларовую бумажку, шлепнулею о конторку и сказал:

— Квитанцию, пожалуйста. — Он перевел взгляд на Берту Кул: —Всего хорошего, миссис Кул.

Берта не двинулась с места. Она стояла, облокотись наконторку, и глядела на счет. Она смотрела, как мужчина выписывал квитанцию,потом толкнул ее клерку через конторку и опустил в карман пять долларов.

— Скажите ей, чтобы она взглянула на арендное соглашение.Она не имеет права перевозить взятые в аренду вещи.