– Уверена, она уже ее простила, – сказала Берти.

– Если бы так, то мы бы вернулись.

– Имоджен, – мягко заговорила Агнесс. – Вы не можете вернуться. Теперь вы живее здесь, в Ирландии.

– Ох, ну почему вы все время это говорите? – крикнула Имоджен. – Я же вернулась в школу, правильно? Почему же я не могу вернуться на виллу «Мартин»?

– Это другое, – сказала Берти.

– Из-за этой неосмотрительности?

– Нет, потому что все меняется, Имоджен. Никогда ничто не остается прежним.

– А я хочу, чтобы оставалось! – губы Имоджен задрожали. – Потому что так было бы гораздо лучше!

Было так здорово положить деньги, полученные от Селин, в кошелек, но Имоджен понимала, что все-таки придется в скором времени снова снимать наличные со счета. Впрочем, она не хотела снимать деньги в Ондо. Она знала, что это глупо – думать, что Винс ее выследит. Если смотреть на вещи реалистично, у него не было ни малейшей возможности узнать о ее личном счете и еще меньше возможностей получить к нему доступ, и все же ей хотелось обезопасить себя на все сто процентов, проявляя суперосторожность. Поэтому в воскресенье утром она решила поехать на велосипеде через мост в маленький испанский город Ирун, расположенный на другом берегу реки, и там найти банкомат. Таким образом, рассудила она, даже если Винс каким-то образом узнает о том, что она снимала деньги, он начнет большую погоню за ней в Испании, вместо того чтобы сосредоточиться на Франции.

Она улыбалась сама себе, залезая на свой розовый велосипед и катя по дороге. Ее переполняло счастье, какого она не испытывала уже много лет. Она помахала мадам Лефевр из булочной, где каждый день покупала свежий хлеб, затем свернула к реке Бидассой, которая служила границей между Францией и Испанией. Если верить «Гугл Мэпс», граница проходила прямо по середине реки, поэтому Имоджен остановилась на середине моста и сделала селфи, стоя одной ногой во Франции, а другой в Испании. Ей захотелось послать это фото Шоне, потому что она знала, что у подруги оно точно вызовет улыбку, но Имоджен ограничилась тем, что сохранила фотографию в телефоне, и снова залезла на велосипед. На испанской стороне реки она увидела совсем другие дорожные знаки и надписи на незнакомом языке.

Ируну недоставало живописности Ондо, но Имоджен сейчас мало интересовал пейзаж. Для нее самым главным сейчас было то, что уже через несколько минут она обнаружила банк со стоящим возле него банкоматом. Она быстренько слезла с велосипеда и, прислонив его к стене, сунула карточку в банкомат. Когда на экране появилась надпись «Добро пожаловать, мисс Вейр!», она вздохнула с облегчением.

Сняв деньги, она оглянулась по сторонам. На углу было небольшое кафе, и, следуя своей новой привычке пить кофе на улице, она решила потратить двадцать минут и выпить кофе здесь. Сев за столик на улице, она заказала американо.

За соседним столиком молодая пара оживленно болтала. Имоджен вслушивалась в их разговор на незнакомом ей испанском языке и чувствовала себе, как никогда, далеко от Винса. Она ощущала, что плечи ее расправляются, и глубоко, всей грудью вдыхала в себя удовольствие от теплого дня и солнца.

– Имоджен? Это вы?

Она подпрыгнула на своем стуле, сердце у нее чуть не выскочило из груди. Какую-то долю секунды она не понимала, на каком языке к ней обращаются, но потом осознала, что это французский, а значит говорящий – точно не Винс.

– Рене… – произнесла она, когда увидела его.

– Что вы, ради всего святого, тут делаете? – он взял стул и сел за ее столик без приглашения.

– Я решила разведать окрестности, – ответила она. – А вы?

– Тут за углом есть отличный круглосуточный магазин, где продают лучшее чоризо в мире. Такого вы больше нигде не найдете. Я иногда приезжаю сюда, чтобы купить немножко. Это добавляет вкуса моей готовке.

– Не знала, что вы готовите, – заметила Имоджен.

– Я же был женат на дочери шеф-повара, – напомнил ей Рене. – Чего от меня ожидать?

– Может быть, что вы будете протестовать и есть только в «Макдоналдс».

Он засмеялся, потом взглянул на нее испытующе: «Я слышал, вы теперь работаете у Селин».

– Но это же ничего, правда? – спросила она. – Это никак не помешает тому, что я делаю в агентстве?

– Если вы хотите заработать денег, то кто я такой, чтобы вам мешать? Я просто немного удивился, когда она мне сказала.

– Она вам сама сказала?

– Ну конечно. Как и вы, я часто пью кофе в ее кафе. Всегда пил.

– И вам не кажется это неловким? – спросила Имоджен.

– Вовсе нет, – пожал плечами Рене. – Мы когда-то любили друг друга. Теперь не любим. Мы счастливее по отдельности, чем вместе. Селяви.

– Да уж, если бы все всегда было так просто, – сказала Имоджен.

– Мне повезло, – согласился Рене. – У нас был отличный брак, по крайней мере какое-то время. И легкий развод. А у вас как? – поинтересовался он: – У вас все не так просто?

– Думаю, я сама все очень сильно усложнила, – ответила она.

– Что ж, все мы учимся на своих ошибках, – произнес Рене. – А сейчас в вашей жизни есть кто-нибудь или нет?

– Абсолютно никого, – покачала головой Имоджен. – У меня нет ни на кого времени.

– Так могут сказать только англичане и американцы, – заметил Рене. – Обязательно надо находить время на другого человека.

– Может быть, в будущем, – Имоджен потрясла закрытым пакетиком сахара.

– То есть вы слишком заняты как уборщица, чтобы завести любовника?

– Ну я не совсем это имела в виду.

– Потому что как по мне, Имоджен Вейр, было бы неплохо вам кого-нибудь завести. Кого-то, кто помогал бы вам, поддерживал бы вас и, разумеется, любил.

– Мне не нужны ни помощь, ни поддержка, ни любовь.

– Всем нужна любовь. И большинству из нас нужны и помощь, и поддержка тоже.

– Любовь не всегда приносит то, что должна, – ответила Имоджен.

– А что она должна приносить?

– Счастье. А любовь далеко не всегда означает счастье.

Рене ничего не ответил. Имоджен оторвала кончик от пакетика сахара и высыпала его в кофе.

– Прошу прощения, – произнес наконец Рене. – Полагаю, я слишком далеко зашел.

– Чуть-чуть.

– Это потому что мне не нравится видеть, как вы сидите тут одна, за столом в придорожном кафе.

– Я на самом деле совершенно счастлива, – возразила Имоджен. – И потом, я не одна. Вы же со мной.

Он улыбнулся.

– Мне все время казалось, что вы очень хрупкая, Имоджен. Но это ведь не так, да?

Винс часто называл ее хрупкой. И тогда, раньше, он был прав. Но теперь она не была больше хрупкой.