Силы покинули ее, только верный кресекан затеплился, подпитывая собой. Она пошатнулась, пытаясь устоять на предательски поехавших ногах, что по ощущениям превратились в две вареные макаронины.

– Она ослабла! – заорал кто-то сметливый из укрытия. – Бьем все разом! Быстрее, пока не опомнилась!

Тейлитэ выставила пред собою дрожащей рукой кресекан, надеясь хотя бы отбить удары, сил встретить их контратакой уже не имелось.

И враги выскочили из укрытий для последнего смертоносного удара.

Все же она серьезно попортила им кровь, превратив толпу самоуверенных избранников божества в кучку окровавленных запуганных ничтожеств, обессиленных самим ощущением того, что их методично и безжалостно забивают одного за другим. Словно откормленных домашних животных к празднику.

С шипением в Тейлитэ ушло два заряда Цепи.

Почему только два, врагов же больше? – удивилась Тейлитэ, принимая заряды на кресекан.

Окаменевшая роза зашипела, роняя несколько лепестков. Кровь, сочившаяся из ладони по стеблю, уже залила всю кисть. Силы стремительно подходили к концу.

Тейлитэ подняла голову, чтобы посмотреть в глаза своей славной, что ни говори, гибели. Но смерть в этот раз миновала ее.

И в том была заслуга Эгирэ. Это она, скривившись от боли – ей тоже неплохо досталось в бою, внезапно атаковала своих же Избранников.

Пока те разобрались, в чем дело, их осталось только двое против двух сестер. Остальные взорвались кровавыми пузырями от действия мощного Огнельда, что слизал их, неразумно сблизившихся друг с другом, одним разрядом.

Еще разряд, и через пару секунд второй – у Эгирэ не хватило таланта сестры быстро выбирать оптимальный вид атаки, мгновенно целиться и бить сумасшедше точно, но она отвлекла на себя оставшихся, а Тейлитэ, воспользовавшись моментом, собрала остатки воли в кулак и ударила Пеплом Солнца, превращая зазевавшихся врагов в облака черной копоти.

Издав долгий победный вопль, Тейлитэ легла на спину и раскинула руки, переводя дыхание.

Эгирэ перешагнула через еще дергающиеся ноги убитого. Шумно сморкнулась. Тейлитэ повернула к ней лицо.

– Что? – удивилась Эгирэ на безмолвный вопрос в глазах Тейлитэ.

Потом поняла, что смущает сестру и пояснила:

– Мне сломали волю, поэтому я была в этом… стаде, – последнее слово она выговорила с чувством полного презрения. – Ты разорвала связи подчинения своим умением. Я пришла в себя. Я никогда не променяла бы честь рода на служение любому, хоть самому всеблагому богу! А этот… Баркорму… я в нем… разочарована.

– Прекрасно, очень прекрасно, – кивнула Тейлитэ. Она уселась у мраморных обломков обрядной купели, из которой сочилась родниковая вода. Протянула слабую руку с кресеканом, коснулась им прохладного потока. Кресекан зашипел, оставляя на поверхности воды крупные пузыри.

Эгирэ немного помялась рядом, раздумывая, что делать, что говорить далее.

Вроде бы перед нею сестра, родной по крови человек. Но, с другой стороны – они, мягко говоря, не особо ладили в последнее время.

Тейлитэ первая нарушила затянувшееся молчание.

Она могла начать с выговора, что не стоило идти против остальных родов аграи куп пеле, не стоило будить древних богов, не стоило заниматься опасными авантюрами. Но имеет ли смысл? Ведь Эгирэ уже сама все поняла.

Потому Тейлитэ попросила:

– Расскажи мне о Баркорму. Что это за существо. Как выглядит, где оно сейчас.

Эгирэ пожала плечами.

– Как выглядит? Никак, мы его не видели, он не позволяет себя видеть. Баркорму сообщил, что некоторое время будет собираться с силами и приказал его не тревожить. Пробуждение стоило ему упадка сил. Куда он ушел – не знаю. Но даже в своем текущем состоянии он очень и очень силен. Он давит волю целого рода, словно клопа. Если он скажет тебе съесть дитя свое – ты подчинишься и будешь его глодать. Если он скажет тебе полюбить Баркорму – ты его полюбишь и рада будешь отдать жизнь за его ласковое слово.

– Говорят, подобные повадки присущи арагмам, – задумчиво сказала Тейлитэ. – Потребуются силы всего рода Сей, а может и всех наших родов, чтобы его уничтожить.

– А может, не стоит его трогать? – неуверенно сказала Эгирэ. – Наш род уже не вернуть. Баркорму все же бог, как ни отрицай. Призвав все силы аграи куп пеле на месть, на отдашь ли ты их на заклание Баркорму?

Тейлитэ подумала над сказанным сестрой. В ее словах была мудрость. Но имелся и некоторый просчет в суждении. На что она указала, возразив:

– Скорее всего, он не успокоится на этой планете и пойдет дальше, стараясь захватить Мироздание. О чем-то подобном говорили эти куски зловонного мяса под нашими стопами.

– Я не вижу в себе силы бороться с Баркорму, – честно призналась Эгирэ. – Я боюсь при его приближении снова превратиться в безвольную игрушку. Я направлюсь в род Арр. Второй во флоте Афраи давно звал меня к себе патрульной. Он даст мне место, дело и мужа.

– Разве ты не собираешься мстить за род? – в глазах Тейлитэ мелькнули насмешливые искорки. Она заранее знала ответ. Но ей хотелось услышать его от сестры. И Эгирэ это поняла тоже.

– Да, я с удовольствием могла бы мстить человеку или равному ему существу. Но мстить богу? Это бессмысленно. Я мщу Баркорму уже тем, что жива и не повинуюсь ему.

– Что ж, я все-таки попробую поднять род Сей на бой с этой тварью. Возможно, они не настолько трепетно относятся к так называемым богам.

– Если поднимутся все, тогда пойду и я с ними, – сказала Эгирэ, но по блеснувшему в ее глазах страху Тейлитэ понимала, что Баркорму оставил глубокий след ужаса в ее душе.

– Ровного пути тебе, сестра.

– Ровного пути тебе, сестра.

Утреннее солнце встретило Тейлитэ в Доме Сей. Она появилась в огромном дворце, который занимало главенствующее семейство рода и где могло с комфортом разместиться до ста тысяч человек.

Прибыла Тейлитэ домой не в лучшем виде – с выбитым зубом и распухшими от удара суданца губами. В рваной и грязной, с подпалинами и кровавыми пятнами одежде. Дополняли вид чумазое лицо и давно не мытые, небрежно остриженные по плечи волосы.

Она не захотела тратить драгоценное время на умывание, понимая, что каждый час ее враг, возможно, многократно усиливается, приходя в себя после долгого сна-смерти. Подняв руку, Тейлитэ запросила по дистанционному разговорнику своего мужа и господина, главу рода Сей.

Давным-давно юного паренька, подающего надежды, представили ей, назвав его имя – Абкаталау. Когда он принял пост главы рода, Абкаталау лишили имени. Он стал просто Главой Сей. Тейлитэ же, как его супруге от рода Ци, требовалось крепить семейный очаг вместе с другими достойными женами, представительницами иных родов аграи куп пеле.