Снова неуверенный кивок. О большем в этот момент лучше было не просить.

Леру он выводил, как при обстреле – перебежками, заглядывая за угол и постоянно озираясь. Степан Семеныч даже привстал из-за своего стола, провожая их донельзя удивленным взглядом.

Генка ждал их возле самого входа, сидел у себя в машине и нервно барабанил пальцами по рулю. Подождав, пока она устроится на заднем сиденье, адвокат мгновение раздумывал, потом все же подозвал друга и тихо с ним заговорил, то и дело бросая на Леру беспокойные взгляды. В машину он вернулся явно неудовлетворенный услышанным.

- Я оставлю вам свой телефон, если что, звоните сразу, и Игорю, и мне. Как стемнеет, свет не включайте, к окнам не подходите.

Лера судорожно кивнула.

Похоже, затишье кончилось. Убийца перешел от молчания к действиям, но почему именно теперь?..

Догадка всплыла в памяти мгновенно.

- Он знает, что мы его ищем.

Гена недоуменно бросил на нее взгляд через зеркало.

- Кто?

- Убийца. Он знает, что мы о нем спрашивали с Игорем. Еще и дядя Миша сегодня об этом проговорился. Вот почему...

Геннадий не ответил, только выругался и уставился на дорогу.

Все было проще некуда: преступник слышал, как они расспрашивали цирковых о Настиных романах. Слышал и решил действовать, пока для него еще не слишком поздно. Одно дело – фотографии, с помощью которых, даже если их найдут, не факт, что смогут что-то доказать. Другое – если выйдут на него через возможных свидетелей. Получается, это и впрямь Настин новый мужчина? Но зачем?

Смысл находиться отказывался, а голова начинала болеть.

Пригревшись в машине Гены, она только успела неспокойно задремать, как они остановились у ее дома. Получив от хмурого адвоката карточку с двумя телефонными номерами и выслушав еще одну порцию наставлений, Лера выскользнула на улицу, где как раз начинал накрапывать дождь, и бегом кинулась в подъезд.

Дома она первым делом закрыла и зашторила все окна – Гена, к слову, уехал только после этого – и, вооружившись сломанным зонтом как импровизированной дубинкой, села на кровати, завернувшись в одеяло и сверля взглядом выключенный телевизор. Включать его ей было боязно, к тому же, адвокат просил сделать вид, что в квартире никого нет.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Лера вскоре подтянула к себе давно отложенную стопку книг, рассеяно повертела их в руках и в итоге вытащила одну наугад, раскрыв на первой странице. К ее досаде, книга оказалась романом о любви, где несправедливо осужденный бежал из тюрьмы в дом жены своего покойного брата, параллельно пытаясь доказать всем и каждому, что он не виноват. Читать о любви вперемешку с детективом ей не хотелось – в жизни и своего хватало. С грехом пополам она осилила страниц десять за полтора часа, время от времени ловя себя на мысли, что пялится в книгу и не понимает ни слова.

Нет, надо попробовать вспомнить. Игорь прав, должно что-то быть.

Их всех связало убийство Насти, связало ее, Игоря и фотографа. А что в тот день снимал Петр?

Лера прошла в прихожую, вытянула из сумки свой ежедневник и вернулась назад в спальню.

Она тщетно попыталась восстановить последовательность выступавших артистов. Собаки, акробаты, клоун, жонглеры, пеликаны, жокеи, волки, гимнасты... Среди всей этой череды был Громов со своими тиграми, еще где-то были слоны, канатоходцы и в самом конце поклоны.

Еще был Брут, в антракте. Хотя нет, это вряд ли. С ним в тот день многие фотографировались, и рядом были только фотограф и ассистент Игоря.

Значит, дело именно в выступавших. В ком именно?

Бросив взгляд на часы, Лера устало застонала и в отчаянии упала спиной на кровать. Игорь наверняка пробудет на работе еще пару часов, а помимо работы есть еще его внезапно нагрянувшие родители, и сейчас ему уж точно не до нее. Мирно спавший совестливый голосок вдруг дал о себе знать ехидным напоминанием, что она вообще в это дело влезать не собиралась, но Лера старалась его не слушать.

Поздно уже, влезла по самые уши, да так, что не продохнуть. Чего уж теперь...

А, может, дело не в том, что изображено на этих фотографиях, а в том, чего на них нет? Или кого?

Она даже села от неожиданного предположения, резко, аж спина заныла.

Если бы кто-то отсутствовал во время номера, это наверняка бы заметили. А никаких скандалов Виктор Василич не закатывал. Значит, остается только одно.

Мысли завертелись, словно начищенные и смазанные маслом шестеренки – еще чуть-чуть, и заскрипят от напряжения.

Насколько ей было известно, на финальные поклоны выходили все артисты, в том числе и балет. Тогда тот, кто на этих поклонах отсутствовал, и был убийцей? Сколько времени прошло между тем, как закончилось представление, и тем, как она нашла труп? Минут десять? Животных к тому времени уже наверняка давно отвезли в отведенные им помещения – Виктор Василич постоянно требовал, чтобы у занавеса не было ничего и никого постороннего, а, значит, в те комнаты уже вряд ли бы кто-то зашел.

И все равно оставались пробелы, которые никак не получалось заполнить.

Кто это был, почему, каков мотив?

Игорь думал об этом весь день с того момента, как усадил Леру в машину и вернулся в цирк. Родители встретили его встревоженными глазами и забросали вопросами, от которых он лишь отмахнулся, как от надоедливой мухи. Рассказывать что-либо не хотелось, но отец в очередной раз уперся так, как мог только он, и адвокатским тоном потребовал объяснений.

Общую картину Гена им по телефону обрисовал, но явно умолчал о том, как со всей этой историей на самом деле связана Лера.

Мама, ожидаемо, схватилась за сердце, судорожно капая валерьянку в оставленную Лерой кружку и приговаривая, что никак не ожидала таких ужасов. Отец задумчиво смотрел в одну точку, и Игорь мог поклясться, что слышал, как со скрежетом ворочаются мысли в его мозгу.

- Я подключу ребят, посмотрим, что удастся узнать от твоего Зельницкого, – наконец произнес Андрей Тимофеевич. – Но с расспросами вы, конечно, хватили, вас кто угодно мог слышать...

- Как думаешь, в чем тут на самом деле причина? – спросил Игорь.

- Что-то мне подсказывает, что твоя Валерия права в одном – дело в тебе. И Корнеев тоже, скорее всего, недалек от истины. Личным тут разит за версту.

- А отравление? Тоже личный мотив, месть?

- Похоже на то. Если по моей практике судить, яды и отравления – это почти всегда что-то личное. Наемники так не заморачиваются. Конкуренты еще могут, но Корнеев ваш верно заметил, в штатное время так рисковать как-то нелепо, даже если это проверки на реакцию, например, перед фестивалем. Все же понимают, что после этого вы охрану только усилите, так зачем подставляться? Так что нет, это один человек, и убийца, и отравитель. – Андрей Тимофеевич задумчиво пожевал нижнюю губу. – Давай так: я узнаю все, что можно, на твоих коллег, у кого что интересного произошло за последнюю пару лет – там, неожиданное наследство, сделки, покупки и прочее, Гена пускай изучает досье на Петра и Настю, а вы с Лерой пока переждите. Хватит с вас.