- Ты же понимаешь, что у нас нет никаких прямых доказательств? – спросил он. – Даже если твой отец найдет мотив, этого будет мало, без улик. У нас есть только эти фотографии и все. Зельницкий никогда в жизни тебе не поверит.

- Ради этих снимков убили человека. Это же должно хоть как-то его убедить.

Игорь позвонил ей с утра пораньше и сообщил, что заехать за ней не сможет – машина сломалась где-то на полпути до цирка. Что-то в его голосе заставило ее усомниться в правдивости этих слов, она даже попыталась возразить, сказав, что доедет на такси и что ей нужно рассказать ему что-то очень важное, но дрессировщик не стал ее слушать, лишь твердо заявил, что приедет сам после обеда, и повесил трубку.

Лера недоуменно глядела на замолчавший мобильник. Она почти не спала ночью, все думала, кто же мог быть на тех фотографиях, и никак не могла догадаться. Итогом бессонной ночи стали круги под глазами да натянутые до предела нервы.

Отказавшись от привычного какао в пользу кофе – «растворимой бурды», как его окрестил Никита, – она пила его маленькими глотками и нервно вышагивала по кухне.

После обеда может быть уже слишком поздно! Что, если следующим будет Игорь? Вдруг беда случится раньше? Она же себе не простит!

Отодвинув штору, Лера осторожно выглянула на улицу.

На площадке играли несколько детей, за которыми наблюдали сидящие на лавочках родители. Вдоль дома гуляла мамаша с коляской, в которой кричал явно капризный ребенок, а сама мамаша усиленно делала вид, что все в порядке, и без какого-либо успеха пыталась его успокоить.

Все как обычно.

Она даже на парковку взглянула, не увидела там никаких посторонних машин – да и вообще машин, кроме своей собственной – и с облегчением распахнула шторы.

Нет, хватит бояться! Страшно, да, но если она может помочь – она это сделает.

Номер такси она набирала по памяти, страшась ошибиться в цифрах. Машину обещали прислать в ближайшие десять минут. Быстро прикинув время, Лера побросала в сумку телефон, свои записи и ежедневник и кинулась переодеваться.

Когда она вышла к ожидавшему такси, начал накрапывать дождь. И без того серые небеса потемнели окончательно, и ей вдруг вспомнился точно такой же день неделю назад, когда она, еще не впутавшаяся ни в какие криминальные истории, ехала в цирк брать интервью у бесстрашного дрессировщика Игоря Громова, вытворявшего на манеже то, что приводило публику в состояние восторженного исступления.

Да разве же могла она тогда представить, чем для нее обернется вся эта история? Знала ли, что несостоявшаяся встреча в кафе станет началом такого рассказа? Да признайся она кому-нибудь из редакционных в том, что с ней происходило последнюю неделю – не поверят!

Дождь моросил все сильнее, словно знал что-то такое, отчего ему становилось грустно, и Лера торопливо отмахнулась от этих мыслей, хотя беспокойство все нарастало. Пару раз она даже пробовала снова позвонить Громову, но на звонок, как назло, отвечал механический женский голос, словно мантру повторяющий, что абонент временно недоступен.

Таксист недовольно поглядывал на нее через зеркало и качал головой. Давненько он не возил таких нервных пассажиров: то рукой по дверце постучит, то губы начнет кусать, а то вообще до ногтей дойдет. Видать совсем нервы у барышни ни к черту, если так переживает. А, может, случилось чего? Он гадал, что же такого могло произойти в жизни его пассажирки, когда за углом наконец показался цирк, и она поспешно сунула ему деньги, сказав, что выйдет здесь. А потом распахнула дверь, выскочила в дождь и припустила к зданию, даже сдачу не взяла. Водитель смотрел ей вслед с выражением крайнего изумления.

Странные люди нынче пошли!.. То торопятся куда-то так, словно за ними волки гонятся, то слежку устраивают по жилым дворам... И куда только мир катится?

Степана Семеныча, к ее удивлению, на месте не оказалось, и через вахту она проскочила «зайцем». Зато почти тут же обнаружился дядя Миша, чуть не налетевший на нее в одном из коридоров.

- Вы куда так несетесь-то, Валерия? – пробухтел он, прикрываясь тяжелым конским седлом. Лера подняла упавшую подпругу.

- Вы Игоря не видели? Я ему звонила, он трубку не берет.

- Да вроде не приехал он еще...

Лера от отчаяния застонала. Неужели, правда, машина сломалась? Может, зря она тогда приехала? Надо было дождаться его дома, напрасно только панику развела...

Ну и куда теперь-то? Не обратно же ехать! Справедливо рассудив, что гримерку Громова ей никто не откроет, а в столовой лучше не светиться, она, крадучись, проскользнула к лестнице, постояла там в раздумьях. Может, тогда в фойе пока отсидеться? Интересно, буфет уже работает?..

Она даже не позавтракала, настолько была взволнована своим возможным открытием. Только кофе выпила на пустой желудок, и теперь он давал о себе знать голодными спазмами и стонами.

Толкнув дверь, Лера вышла в фойе, прошла мимо галереи и присела на диванчик. Буфет ожидаемо не работал. Некстати вспомнился Петя, как он умыкнул у продавца пирожные, как рассказывал ей о цирке, шутил и украдкой фотографировал ее в темном зале, думая, что она не видит.

В уголках глаз осели слезы. А ведь она даже не плакала, ни из-за Пети, ни из-за Насти. Проняло. Другая бы на ее месте уже давно устроила истерику, еще в первый же день устроила, а ее разобрало лишь спустя неделю, когда нервы сдали окончательно.

Шмыганье носом становилось все сильнее, в горле появился противный комок, и Лера встала. Нет, плакать она будет дома. Вот запрется в своей квартире, в ванной, и даст себе волю, аж до красных глаз и такого же носа, но сейчас нет, сейчас нельзя. Ты же сильная, Валерия, верно?

От нечего делать она вернулась к портретной галерее и принялась разглядывать фотографии. Вспомнилось, как Петя что-то рассказывал про каждого из артистов, но она тогда его почти не слушала. Жаль, сейчас она бы многое за это отдала.

Она дошла почти до конца, где висели более свежие снимки. На паре из них были изображены Игорь, Михаил и Виктор Васильевич, еще на одном гордо позировала гимнастка, которая так ее восхитила во время представления. Улыбнувшись ее донельзя надменному виду, Лера перешла к следующей фотографии и замерла.

По коже медленно побежали мурашки, сразу стало нечем дышать, когда она поняла, что именно нашла... Под портретом отыскалась табличка, где мелкими буквами был подписан год. Лера наклонилась.

Пять лет назад.

Мрачно поздоровавшись с заспанным Семенычем, Игорь от самого входа сразу же повернул к ветчасти. Гена остался дожидаться следователя возле цирка – Зельницкий согласился приехать и их выслушать, хотя отнесся к этой идее весьма скептически. Времени оставалось немного, и, подозревая, что фотографий в качестве доказательств следователю и впрямь будет маловато, Игорь надеялся найти хоть какие-то улики.