Он плохо помнил тот вечер, еще хуже – как добирался до дома. Может, прихватил все со стола, не глядя? Схватив с крючка сиротливо висевшую ветровку, Игорь бросился в коридор, бегом выскочил на улицу, подлетел к своей «тойоте» и завел мотор.

Думай, думай, думай, ты же можешь!..

Он несся по темнеющему городу и все пытался понять.

Допустим, и Лера, и Корнеев правы, и дело тут не в конкуренции – все сугубо личное. С ним сводят старые счеты, о которых он не имеет ни малейшего представления. Тогда причем тут Настя, если счеты его, собственные? Не вовремя подвернулась под руку? Или что-то знала и собиралась рассказать? Что, если она догадалась, кто стоит за отравлениями? Тогда ее ожидаемо убрали, как ненужного свидетеля, а его самого ловко подставили. Концов нет никаких, любое разбирательство покажет, что конфликты у Насти были только с ним и что животных он кормил сам. Как итог – обвинение в убийстве и халатности. Он отправляется в тюрягу, а подставивший его человек живет дальше припеваючи.

Но Гене удалось его отмазать под подписку – прямых улик против него не было, все только косвенно. Тогда убийца начал заметать следы: сначала толкнул под машину Леру, потом убил Петра ради его фотографий, но все равно их не нашел. Зато предположил, что они могут быть у Леры. Если бы она что-то вспомнила из событий того вечера и сопоставила с этими снимками, его могли бы раскрыть. Он попытался убрать ее во второй раз, и снова мимо.

А еще Лера подозревала, что это человек с базовыми знаниями в медицине. Он знал, что колоть животным, какова доза и как скоро препарат подействует. Он все рассчитал.

Единственным проколом были только эти фотографии.

Игорь вильнул в сторону, уворачиваясь от внезапно затормозившей легковушки. Сзади возмущенно засигналили, но он лишь сильнее вдавил педаль газа в пол и полетел дальше по освободившейся полосе.

Ночной город дышал вокруг него свежо и свободно, словно все в этом мире было хорошо, и у всех была в жизни только светлая полоса, и не было никаких преступлений, и все жили в мире и счастье. Кроме него, конечно. Ему отчего-то повезло куда больше всех остальных – ему в виде счастья достались очередные проблемы.

Решив после проверки дома обязательно съездить к Лере, он некстати вспомнил, как она заснула на соседнем кресле и, не удержавшись, провел рукой по спинке сиденья, стоило «тойоте» затормозить на светофоре. Ему даже показалось, что на ладони остался приятный запах – ее запах.

Почему стоит ему увериться, что все в его жизни налаживается, как случается какой-то бардак? Как только он развелся с Настей, он был уверен, что теперь все в его личной жизни наладится – так подкачала работа. Едва хоть что-то налаживалось с работой – тут же начинались неприятности на личном фронте. И сейчас ровным счетом ничего не поменялось – на работе все было еще более или менее, а вот в личной жизни происходила чертовщина за чертовщиной. Причем порой совершенно без его на то позволения.

Взять хоть Леру. Вот лучшего времени влюбиться, конечно же, было не найти! Нужно именно сейчас, когда ей грозит опасность, а ему – заключение! Вот как чувствовал, что ничем хорошим эта затея с интервью не кончится, как в воду глядел!..

А с другой стороны... если не сейчас, то когда еще? Если даже завтра для них может быть уже поздно?

Он невольно разозлился, стиснув руль до побелевших пальцев. Нет уж, об этом он точно думать не станет! Кто бы ни был этот преступник или даже преступники, они явно не знали, с кем связались. Да, он, может, и не всегда ладит с людьми, но свое он будет защищать до последнего, и с этим стоило считаться, все в цирке это знали, выучили за пять лет! И подставлявшему его человеку это тоже следовало бы учитывать и не трогать тех, кто ему, Игорю Громову, дороже всего.

Так что ничего у тебя не выйдет, нет, как не старайся, не выйдет! Ты совершенно не знаешь, против кого пошел! В конце концов, пять лет – это ничтожно мало для того, чтобы полностью узнать человека, и уж это ты скоро прочувствуешь на себе...

Игорь заехал во двор, затормозил так, что шины завизжали – тонко и обиженно, – и твердо и уверенно отправился домой.

Теперь надо подумать.

Он подхватил с вешалки спортивную сумку, с которой обычно ездил на работу, и вытряхнул содержимое на кровать. Кожаная куртка с начесом внутри, футболка на смену, кроссовки, пакет с остатками бутербродов, которые уже успели покрыться сероватым пушком, и пара полотенец. Он заглянул во все карманы, проверил подкладку, вернулся в коридор и осмотрел вешалку – мало ли, вдруг что закатилось – когда неожиданно вспомнил, что в тот день был вовсе не в кожанке, а в обыкновенной толстовке, а куртку брал с собой на всякий случай.

Маленький пластмассовый прямоугольник обнаружился в уголке теплого кармана, и он наконец-то выдохнул с облегчением.

Значит, все-таки стащил со стола вместе с ключами и не заметил. Ну слава богу...

Нужно звонить. Гене и Лере, пусть приезжают, ищут вместе с ним. Хотя нет, Лере высовываться лишний раз ни к чему, так что лучше только Гене – у нас же конспирация! И потом, одна голова хорошо, а две – в два раза лучше! Вдвоем они уж точно что-нибудь да найдут...

Да уж, что-нибудь. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что – это прямо про них.

Генка заверил, что примчится через полчаса, и отключился. Где-то на заднем фоне Игорь успел услышать гул автомобилей и ругань дальнобойщиков и улыбнулся. Генка терпеть не мог добираться домой поздно вечером и по автостраде, когда в рейсы выходят дальнобойщики, и на заправке из-за них не протолкнуться.

Пока его не было, Игорь успел сходить в душ и теперь стоял на кухне в полумраке и заваривал кофе. Мама бы сейчас непременно сказала, что уже почти час ночи, и он всю ночь проваляется без сна, а он бы все равно выпил полную кружку.

Дожидаясь друга, он успел отправить Лере смску, что задержится допоздна на работе и сегодня уже не приедет. Ответа не было долго, и он уже начал беспокоиться, когда мобильник внезапно ожил звонкой трелью. В принятом сообщении он обнаружил просьбу позвонить, как только освободится, и хмуро спрятал телефон в карман. Нет, позвонит он ей только, когда они посмотрят эти чертовы фотографии, не раньше. Не хватало еще, чтобы она опять влезла не в свое дело.

Темно-синяя флешка лежала на столе рядом с включенным ноутбуком и безмолвно притягивала к себе взгляд. Игорь стоял, потягивал кофе посреди полутемной кухни и молча ее разглядывал.

Это же надо, из-за такой мелочи – и столько кошмаров?! Это же абсурд какой-то, нелепица! Разве так бывает, чтобы из-за такой ерунды... Рассудок подсказывал, что бывает, и Игорь с чувством послал его подальше. Разумные объяснения всему произошедшему он хоть и мог придумать, но уж никак не принять.

Он допивал четвертую кружку, когда раздался звонок в дверь. Гена приветствовал его хмурым кивком, сразу же пройдя на кухню. Громов достал с полки вторую чашку.