Все эти годы он старательно обходил стороной места, где они могли бы случайно встретиться. Больше не ездил к тому соленому лиману, где поблизости стоял ее дом, и всегда смотрел, чтобы на парковке пляжа, где они познакомились, не стояла ее машина.

Но сейчас он неожиданно встретил ее там, где бывал каждую неделю. Она была не одна, но не с Джошуа, а с мужчиной. Мужчина обнимал ее рукой за талию.

Это был ее муж — Субхаш узнал его по фотографии в комнате Джошуа. Теперь он, правда, выглядел значительно старше, волосы поредели, появилась проседь.

Она явно чувствовала себя легко рядом с этим мужчиной, который когда-то бросил ее одну с ребенком. Субхаша она не заметила. Он издалека слышал ее веселый смех и видел, как она игриво откидывала назад голову. Ему еще не было тридцати, когда они познакомились. Сейчас ей должно было быть уже за сорок, а Джошуа — четырнадцать, и он теперь уже мог оставаться дома один, пока мама с папой ходят за покупками.

Их разница в возрасте для Субхаша не значила ровным счетом ничего, но он пытался понять, не из-за этой ли разницы в годах она порвала с ним отношения. Не из-за того ли, что она считала его еще молодым и незрелым и неспособным заменить ей мужчину, который теперь был снова рядом с ней.

Потом Холли заметила Субхаша, махнула ему рукой, продолжая идти навстречу. У нее теперь была другая прическа — короткая неровная стрижка. Сабо, брюки клеш, водолазка. Ее лицо и фигура ничуть не изменились.

— Ты куда смотришь, папа?

— Да никуда.

— Ну, тогда пошли!

Но Холли шла им навстречу, и деваться ему было некуда.

Бела спрыгнула с подножки тележки и встала рядом, прижавшись к его бедру. Он гладил ее рукой по волосам.

— Субхаш! — сказала Холли. — У тебя маленькая девочка?

— Да.

— А я и не знала. Познакомься: это Кит.

— А это Бела.

Они с Китом пожали друг другу руки, при этом Субхаш мог только гадать, знает ли Кит про их былые отношения с Холли. Холли разглядывала Белу, восхищаясь.

— И давно ты женат?

— Около пяти лет.

— Значит, решил все-таки здесь остаться?

— Да, решил. А как Джошуа? Нормально?

— Да. Он теперь уже вот такого роста, — показала она на себе.

Холли потянулась к нему, дотронулась рукой. Она, похоже, была искренне рада этой встрече и ее знакомству с Белой. Субхаш тогда много рассказывал о своем детстве, о Калькутте. Интересно, что она помнит из того? Например, о смерти Удаяна ей точно неизвестно.

— Ну, очень рада была повидаться, Субхаш. Пока!

Они пошли дальше, а Субхаш почему-то вдруг почувствовал укол ревности. Он теперь видел — Холли сошлась опять с мужем не только ради Джошуа. Они до сих пор любят друг друга.

Субхаш и Гори спали в одной постели по ночам, у них была Бела. Уже почти пять лет прошло с тех пор, как они официально расписались, но он все еще ждал, когда их отношения потеплеют. Придут к такому состоянию, когда ему не придется сомневаться в правильности того решения.

Гори никогда не показывала, что несчастна, никогда не жаловалась. Но улыбающейся беззаботной девушки с фотографии, когда-то присланной ему Удаяном, больше не было.

И ей недоставало еще одной вещи — и это беспокоило его даже больше, чем он хотел бы признать. Ему неприятно было вспоминать то ужасное пророчество его матери.

Но мать откуда-то знала! Как-то предвидела, что Гори не будет испытывать к Беле материнской нежности. Такой безграничной, необузданной нежности, с какой относился к девочке Субхаш.

Да, она всячески заботилась о Беле — купала ее, причесывала, кормила, — но при этом чувствовалась какая-то ее отстраненность. Субхаш редко видел, чтобы она улыбнулась Беле или вдруг просто так, ни с того ни с сего, взяла да и поцеловала дочку. Наоборот, как-то с самого начала повелось, что они будто бы поменялись ролями — будто Бела была ей просто родственницей, а не родной дочерью.

Он ходил на пляж с Белой и видел там счастливые семьи, приезжавшие на побережье издалека не только отдохнуть, но и еще больше объединить членов семьи. Он видел, что этот процесс был для многих из них почти священным обрядом.

А Субхаш с Гори никогда нигде не отдыхали вместе — ни вдвоем, ни втроем с Белой. Субхаш сам этого не предлагал, заранее знал — эта идея не покажется Гори заманчивой. Он проводил время только с Белой, всегда возил ее куда-нибудь. И он даже не мог вообразить себе, как они втроем могли бы, например, исследовать какое-нибудь новое место или поехать куда-нибудь и снять коттедж в складчину с другой семьей, как это делали его коллеги.

Субхаш надеялся: теперь Гори уже будет готова завести с ним общего ребенка и подарить Беле братика или сестренку. Однажды он даже осмелился заговорить с ней об этом, сказал: так установится равновесие, если их будет не трое, а четверо. Что это поможет сократить дистанцию между ними.

Гори пообещала ему подумать об этом через годик-другой, ведь ей нет тридцати лет, и у них есть время обзавестись еще одним ребенком.

И он продолжал надеяться, хотя каждый месяц в аптечке в ванной комнате появлялась новая пачка противозачаточных таблеток.

Временами ему казалось: его бунтарская выходка — женитьба на ней — кончилась неудачей. Он ожидал большего сопротивления от Гори тогда, но не сейчас. Он мог только гадать, сожалеет ли она о своем согласии выйти за него. Считает ли это решение поспешным и ошибочным?

«Она жена Удаяна, и тебя она никогда не полюбит», — помнится, сказала ему мать, когда пыталась переубедить. Тогда он не соглашался с матерью, надеялся сделать Гори счастливой. Он тогда во что бы то ни стало решил доказать матери, что она не права.

Ради Гори, ради того, чтобы жениться на ней, он практически порвал узы с родителями. Порвал, возможно, даже навсегда. Но теперь он был отцом, и не мог представить себе какой-то другой жизни — жизни, которая могла бы состояться, не пойди он тогда на этот шаг.

— Поиграй со мной! — требовала Бела.

Когда Субхаша не было дома, Бела просилась к Гори посидеть у нее в комнате на полу, требовала, чтобы мать переставляла фишки на детской настольной игре или помогала ей одевать и раздевать кукол. Или разбрасывала по полу несметное количество картонных квадратиков с рисунками, среди которых они вместе должны были выискать пары.

Гори периодически нарочно поддавалась, украдкой поглядывая в книгу, пока был черед Белы ходить. Гори играла с дочкой, но без интереса и азарта.

— Ты невнимательно смотришь! — возмущалась Бела, когда замечала рассеянность Гори.

Гори сидела на ковре, смущенная этими упреками. Она понимала: другой ребенок мог бы привнести в ее жизнь много хорошего. С братом или сестрой Беле не было бы скучно. Гори понимала теперь, зачем люди заводят себе не одного ребенка.