У Джера родилась безумная идея: можно ли сделать примитивную батарею Вольты из того, что есть на корабле? Юноша перебрал в памяти список запчастей. У него было довольно много квадратных платиновых пластин для горячей зоны реактора и набор титановых заплат для ремонта внешнего корпуса. Насколько помнилось Джеру, эти металлы сильно различались по электродным потенциалам – значит, их можно было использовать для простой батареи Вольты. Где взять сукно? Юноша вспомнил, что у него есть запас пористого упаковочного материала – вполне подойдет для его целей. Теперь нужен электролит, например раствор соли.

Небольшое количество соли есть где-то внутри кухонного комбайна, но где? Разбирать кухню по винтику Джеру было некогда. В обычной ситуации он мог задать вопрос про соль или электролит своей верной помощнице Энн, но сейчас приходилось выкручиваться самому. Кроме раствора кухонной соли, никаких электролитных идей в голову не приходило. Разбирать мертвые батареи тоже не имело смысла – их внутренности представляли собой сложный твердый сплав, из которого что-то полезное извлечь было нельзя.

«Кислота!» – вдруг осенило Джера. В системе очистки трубопроводов был небольшой запас серной кислоты – и юноша точно знал, где она находится. Эту кислоту можно было достать и развести водой.

Составив план действий, Джер стремительно взялся за работу. Стремительно – потому что так было теплее: он просто кожей чувствовал, как вытекает тепло из корабля, который не приспособлен к долгому пребыванию без источников энергии и так далеко от Солнца.

Он вытащил из настенных шкафов запасы платиновых квадратов и выбрал такое же количество подходящих по размеру титановых пластин. Потом нарезал упаковочный материал на куски и стал собирать длинный столб из набора трех элементов: титановая пластина, кусок упаковки, платиновый квадрат, кусок упаковки, платиновый квадрат…

Всю эту неустойчивую конструкцию он густо перевязывал пластиковым шнуром и заворачивал в прозрачную пленку, оставляя в ней небольшие отверстия напротив слоев из упаковки.

Потом он присоединил провода от металлических плиток прямо к конденсатору. Что у него получится – он не знал. Джер действовал, основываясь на отрывочных воспоминаниях о прочитанных книгах и на интуиции. Время на тесты не было. Это была чистой воды авантюра, но Джер все равно надеялся на удачу. Как говорил его любимый Плутарх: «Надежда есть и у тех, у кого больше ничего нет».

Теперь осталась самая сложная операция. После двух часов возни с болтами и шурупами Джер сумел вытащить из-за стенной панели небольшой бачок с кислотой. Потом он притащил с кухни канистру с водой, попутно проверив, как Николетта. Она крепко спала, что сначала встревожило Джера, но потом он ощутил тепло, которое шло от одеяла, и успокоился.

Из кухни юноша захватил также пластиковую бутылку с трубкой, торчащей из горлышка. Прежде чем приступить к манипуляции с кислотой, он надел перчатки и, как мог, замотал лицо, затем погрузил трубочку в бачок с кислотой и всосал кислоту в бутылку. Потом он погрузил трубочку в канистру с водой и выпустил туда кислоту, строго помня правило химиков: «Наливать кислоту в воду, но не воду в кислоту!» Так постепенно он сумел создать в бутыли раствор кислоты. Но, как Джер ни старался, в воздухе появились капельки кислоты, от которых приходилось уворачиваться. Потом юноша начал набирать в свой импровизированный шприц раствор кислоты и впрыскивать его в пористый слой между пластинами платины и титана. Впрыснув раствор, он быстро заклеивал отверстие липкой лентой. И таких тщательных операций ему предстояло сделать около сотни…

Николетта проснулась от шума захлопывающейся двери. Она открыла глаза и увидела, как Джер стоит к ней спиной, прижимая руками дверь в машинное отделение, словно там сидит опасный зверь.

– Что случилось? – спросила сонная Николетта.

Джер не ответил, а достал пластиковый мешок для мусора и стал сматывать с лица какую-то тряпку. Он засунул ее в мешок, потом то же самое сделал с верхним комбинезоном. Пилот плотно завязал мешок и только после этого повернулся. И Николетта ахнула: лицо и руки юноши покрывали язвы и волдыри.

– Что это с тобой? – воскликнула Николетта.

Джер скривился от боли и сказал:

– Никогда, никогда – ты слышишь! – никогда! – не наливай кислоту в невесомости.

– Не буду! – в ужасе округлила глаза девушка. – Я сейчас тебе помогу. Тебе надо промыть раны водой. Или чем-то щелочным.

Она выпрыгнула из постели, не обращая внимания на мороз, царящий в спальне.

Но помочь Джеру оказалось непросто – вся вода на корабле уже замерзла. Наконец, с подсказкой пилота, Николетте удалось найти влажные салфетки, пропитанные чем-то незамерзающим.

Она стала протирать его раны. Он сказал:

– Осторожнее, не обожги кислотой свои нежные пальчики.

Николетта фыркнула:

– Ты что, думаешь, я, девчонка-фоур, покажу себя трусихой перед каким-то монопарнем? Ты сам не заплачь от этих жалких царапин.

– Ты что, думаешь, я – пацан с именем, коротким, как собачья кличка, ударю в грязь лицом перед надменной девчонкой с именем, таким же длинным, как ее язык? Да ни за что на свете!

– Сам такой языкастый стал, что просто держись. Что тебе удалось сделать?

– Мы вернулись в утро электрической эпохи, когда ни у кого не было аккумуляторов. Я собрал из подручных материалов примитивную батарею Вольты, которая сейчас заряжает стартовый конденсатор. Нужно подождать пару часов, а потом нажать вот эту самую большую красную кнопку на пульте управления. Если заряда хватит, то реактор заработает… Я надеюсь, – после паузы добавил он.

– А если не заработает? – спросила Николетта.

– Тогда мы умрем, – просто сказал Джер. – Потому что это наш последний шанс.

Светильник слабо замигал, обещая скоро погаснуть. Девушка вздохнула:

– Давай забирайся под одеяло, там гораздо теплее, и расскажи мне какую-нибудь жизнерадостную историю из Плутарха.

Юноша подумал и сказал:

– Жители греческого города Эпидамна, соседствующие с иллирийцами, заметили, что общение и торговля с варварами портит граждан, и, опасаясь смуты, стали избирать для сделок и обмена с соседями одного уважаемого человека на каждый год. Этот человек приходил к варварам, имея в своем распоряжении товары и деньги всех граждан, и носил звание «торгаша». Грек Дексикреонт был «торгашом» и судовладельцем, и однажды вместе с другими купеческими кораблями собрался торговать на Кипр. Он уже собирался загрузить свой корабль разными товарами, как вдруг к нему во сне явилась Афродита и велела загрузить корабль только водой. Он повиновался, набрал побольше воды и отплыл. В море торговые корабли настигло полное безветрие, и Дексикреонт выручил много денег, продавая воду корабельщикам и купцам, страдающим от жажды. На эти деньги он воздвиг статую Афродиты. «Если это правда, – пишет Плутарх, – то необходимо добавить, что богиня желала не богатства для одного, а спасения для многих».