В то время как группа под руководством П. Барковского работала на борту «Арктик Си», в Москве основная нагрузка выпала на следователей ГСУ под руководством полковника юстиции Зигмунда Ложиса. На его счету уже было немало сложных дел, где требовался интеллектуальный подход и особая четкость в организации работы многих коллег. Однако дело о захвате «Арктик Си» даже на этом фоне потребовало сверхординарных усилий.

Во-первых, необходимо было четко квалифицировать необычный для наших широт состав преступления. Изначально дело было возбуждено по другой статье, более известной как угон транспортного средства. Лишь когда пиратов в наручниках доставили в Россию и когда члены экипажа начали давать показания, пришло понимание всей сложности. Там был не только захват и угон судна, но и использование нелегального оружия, нанесение телесных повреждений, разбой, угроза убийством, незаконное лишение людей свободы и так далее. В дело просились сразу десяток или более статей Уголовного кодекса РФ, а это уже само по себе усложняло весь процесс доказательного обоснования вины по каждому пункту. Дело могло затянуться на многие месяцы только по этой причине.

С другой стороны, следственной и судебной практики применения статьи 227 УК РФ о пиратстве как таковой в стране не было. А без такого обзора практики не могло быть и общего мнения юридического сообщества о том, как нужно применять данную статью. Поэтому старший следователь по особо важным делам Зигмунд Ложис лично объездил несколько высших учебных заведений Москвы, выясняя мнение наиболее авторитетных профессоров-правоведов. При этом, как по поговорке «два юриста — три мнения», разночтения в оценках затронули едва ли не весь Уголовный кодекс. Каждый корифей трактовал соотношение норм по-своему, но в конечном итоге Ложис сам принял решение, что статья о пиратстве охватывает все признаки совершенных деяний: и захват заложников, и угон судна, и шантаж судовладельцев с требованием выкупа. Генеральная прокуратура с таким подходом согласилась.

Вторая большая и срочная задача, стоявшая перед следственной группой, — допросить потерпевших членов экипажа, пока они в Москве. Проводились также очные ставки с обвиняемыми и следственные эксперименты. Пострадавшие и натерпевшиеся моряки, конечно, хотели скорее попасть домой, в Архангельск, а многие приехали из еще более отдаленных регионов. Следователи убедили моряков остаться еще на неделю-две в Москве, обеспечили им проживание и питание. Иначе пришлось бы потом вызывать их в Москву еще раз, больше беспокойства.

При этом можно понять родных и близких, желавших поскорее увидеть спасенных кормильцев. Многие близкие и знакомые никак не могли дозвониться до них, потому что главарь пиратов приказал им выбросить за борт все мобильные телефоны и документы. Так в отсутствие возможностей для идентификации всех, кто был на борту, было легче замаскироваться под обычных моряков. Так они рассчитывали или такой вариант главарю подсказал его партнер — заказчик захвата.

Возможность позвонить со стационарного телефона у спасенных моряков была. Но не у всех. Как мы помним, четверо остались на «Арктик Си» до самого конца, и у них связи совсем не было. Судовладелец не спешил взять на себя заботу о моряках, заботившихся о судне. По этой причине в соцсетях и в СМИ снова поползли слухи один нелепее другого. Будто следствие прячет где-то всех спасенных моряков, лишило их связи и даже свободы передвижения.

Всю эту чушь нам приходилось опровергать три или четыре дня подряд. Не только блогеры, язык без костей, но даже журналисты приличных СМИ ухитрялись раз за разом наступать на эти грабли, публикуя слухи без должной проверки, не интересуясь реальными обстоятельствами дела. Кто-то из зарубежных СМИ мог раздувать эти слухи не без умысла снова оказать давление на российскую юстицию. Тем не менее необходимая работа с потерпевшими была проведена, посильная помощь им оказана. Моряки один за другим отбывали из Москвы в родные края к семьям.

В целом у следователей сложилось мнение, что у пиратов не было цели убить заложников, наоборот — хотели получить выкуп за живых. Поэтому их и кормили, и специально сильно не травмировали, только запугивали, чтобы выполняли всю работу. Хотя некоторым во время захвата выбили зубы, кому-то сломали руку. В любом случае это происшествие было трудным испытанием для всей команды. Некоторые потом бросили службу, другие продолжали выходить в море. Когда после завершения следствия рассылали потерпевшим приглашения, чтобы ознакомиться с материалами уголовного дела, из разных стран приходили телеграммы от моряков, что они подтверждают все ранее данные показания и изучать все дело не желают.

Одним из самых сложных направлений работы в Москве было взаимодействие с зарубежными коллегами, ведущими свое собственное расследование. Договора об оказании помощи по уголовным делам есть со всеми государствами. При этом ни Швеция, ни Мальта, участвовавшие в международной группе по формальным причинам, фактически ничем помочь следствию не могли. А вот Латвия и Эстония, где преступники готовились к захвату судна, вообще не оказали никакой помощи по запросам, скорее мешали и запутывали. Это неудивительно из-за общей русофобской политики этих стран. Однако к этому добавлялась еще и очень вероятная незаинтересованность в выяснении подлинных обстоятельств, в том числе влиятельного заказчика из Эстонии.

Единственная страна, проявившая реальную заинтересованность в раскрытии дела, — это Финляндия. Финны давали данные по всем нашим запросам о правовой помощи: о компании-перевозчике, об обстоятельствах погрузки в финском порту, другую оперативную информацию. В самой Финляндии было также открыто уголовное дело, поскольку пострадали финские фирмы. Финские следователи получали от коллег из Эстонии и Латвии данные об обвиняемых, о подготовке ими нападения. Этими данными финские коллеги делились с нашими следователями на основе взаимности. Также в Финляндии было проведено несколько совещаний с участием как российских следователей, так и коллег из Латвии и Эстонии.

Одним из самых сложных направлений работы в Москве было взаимодействие с зарубежными коллегами, ведущими свое собственное расследование. Договора об оказании помощи по уголовным делам есть со всеми государствами.

Напрямую с Россией единственная активность была со стороны Латвии и Эстонии — просили выдать своих граждан и «неграждан», чтобы судить их у себя. Однако это было больше похоже на лукавство, чтобы получить возможность уйти от квалификации преступников как пиратов. Больно уж неприлично в наше время считаться государством, с территории которого орудуют пираты. Разве что Сомали, Нигерия и некоторые заросшие джунглями острова Юго-Восточной Азии. И теперь вот еще две прибалтийские державы имели честь к ним присоединиться.

Разумеется, самая сложная и напряженная работа следователей шла с обвиняемыми.

Часть пиратов вообще отказалась от показаний. Видимо, рассчитывали, что их вытащат, выдадут Эстонии, а там адвокаты при благосклонности властей отмажут от тяжких обвинений. Писали жалобы в Европейский суд по правам человека о том, что их, иностранцев, незаконно держат на территории Российской Федерации.