— А меня Нина, — снова зачем-то повторила девица. — Мне очень приятно! — радостно воскликнула она и бросилась обнимать меня, но окончательно дара речи меня лишило следующее ее действие.

Нина одарила меня тремя поцелуями! Так целуются, в моем представлении, подружки, которые сутками таскаются по торговым центрам, а встретившись, три раза шумно и пафосно чмокают воздух около щеки друг друга.

Я на секунду обомлела.

— Мне тоже очень приятно, — еле высвободилась я из захвата блондинки.

— Нина-а, — недовольно протянул Эдмонд и тут же безразлично добавил. — Прошу прощения. Она у меня глуповата.

А девушка стояла и восторженно улыбалась, словно не ее только что оскорбил мужчина в присутствии малознакомых людей.

— Увези ее отсюда! — рыкнул Велор, вновь сверля взглядом Эдмонда. — Или…

— Или что? — насмешливо бросил его брат. — В твоем нынешнем состоянии ты просто… — он слегка потянул паузу, — человек.

— Ты хочешь проверить меня? — с вызовом уставился на брата Велор.

Эдмонд усмехнулся.

— Не хочу тебя калечить, братец, — ответил он.

— Так парни, — звонко рассмеялась Эдана. — Линейки убрать!

Леонард поддержал ее таким заразительным хохотом, что я тоже не сдержалась. Даже Эдмонд слегка улыбнулся уголками губ. Он вновь одарил меня притягательным взглядом, и мое глупое сердце пропустило удар.

Велор же все еще яростно сверкал глазами, но, тем не менее, плечи под тонкой вязаной кофтой с округлым вырезом заметно расслабились.

— Пойдемте, перекусим, — уверенно зашагала Эдана в сторону кухни, желая разрядить обстановку. — Невероятно хочу есть.

И все дружною толпой отправились следом за ней. Я же под шумок юркнула наверх, сославшись, что должна срочно позвонить. Велор словно с сожалением поглядел мне вслед.

Наверху я просидела как можно дольше, а услышав топот ног по лестнице, схватила телефон и, сделав вид, что громко с кем-то прощаюсь, вышла из спальни.

— Мы тебя не дождались, — строго поглядела на меня Эдана, не дойдя пару ступенек, — и уже поели.

Я едва не рассмеялась. От вампира это звучало как-то странно, я бы даже сказала, что это радовало. «Обед прошел без моего участия, — хихикнула я. — Моя кровушка целее будет!»

— Спускайся к нам, Лиза, — вновь подала голос Эдана. — Не сиди тут одна.

Это было мало похоже на просьбу, поэтому я покорно кивнула и направилась вслед за ней.

Уже стемнело. Я с тоской глянула в окно, проходя мимо кухни.

«Все бы отдала, чтобы оказаться как можно дальше отсюда. Сделала бы что угодно, лишь бы у меня вновь была моя обычная размеренная жизнь. И никаких тебе ведьм, магии и обворожительных вампиров» — вспомнила я об Эдмонде.

Эдана, идущая впереди меня, слегка разбежалась и запрыгнула на диван рядом с Велором. Тот тепло улыбнулся сестре, приобнял. Я уселась подле девушки: просто оба кресла были уже заняты Леонардом и Эдмондом. Нины в гостиной не было.

— Признавайся, Лиза, — так сурово посмотрела на меня Эдана, что я невольно сжалась в комок. — Они тебя допекали? — окинула она взглядом Велора и Лео.

Я так испугалась, что сначала даже вопроса не поняла, а осознав, что девушка шутит, рассмеялась.

— Нет, что ты!

— Да ладно тебе, — махнула рукой Эдана. — Можешь их не выгораживать! Уж кто-кто, а Лео точно до смерти заболтать может, — хихикнула она.

— Вообще-то мы с Лиззи не разлей вода, — в шутку обиделся Леонард.

Я утвердительно кивнула.

— Ты скажи еще, что вы с Велором лучшие друзья! — девушка смерила меня удивленным взглядом.

Видимо, ей был хорошо известен буйный нрав старшего братца.

Я пожала плечами. Велор, может и паразит, но с ним мне было гораздо комфортнее, например, чем с Эдмондом. Я украдкой взглянула на брюнета, тот отстраненно смотрел на каминное пламя, думая о чем-то своем.

Зато его старший брат вновь сверлил меня пронизывающим взглядом. Я поежилась и вновь поймала себя на мысли, что просто мечтаю улизнуть от этого мужчины куда-нибудь подальше.

* * *

Семейство Лайн, засев в гостиной, болтало еще около двух часов. Точнее, болтали Эдана и Леонард. Велор же демонстративно молчал, а Эдмонд вставил лишь пару фраз.

Болтовня прекратилась лишь тогда, когда желудок, неприлично громко заурчав, оповестил всех присутствующих о моем голоде. Посему было решено еще разок перекусить.

Наскоро поужинав, я обратилась к Эдане, решившей составить мне компанию в уборке и мытье грязной посуды.

— Эдана, — начала я, смущенно теребя кухонное полотенце. Им я насухо вытирала тарелки и чашки.

— Эда, — перебила меня она. — Зови меня просто Эда.

Я кивнула.

— Эда, — девушка одобряюще улыбнулась, показывая, что внимательно меня слушает. — Я, похоже, заняла твою спальню.

Эдана на секунду задумалась, а потом, закрыв кран с водой, развернулась ко мне.

— Пустяки! Она все равно мне не нравилась, — воскликнула она. — Эти жуткие розовые обои… Я с радостью посплю в комнате матери.

Я улыбнулась.

— А ваша мать тоже приедет сюда? — помедлив, поинтересовалась я.

— Разумеется, — удивленная моим вопросом, отозвалась Эда. — Ты разве не слышала? Эдмонд завтра поедет ее встречать.

Я отрицательно покачала головой, во рту пересохло: «Братья и сестры — это еще куда не шло, это пережить можно. Но вот матушка…»

— А-а-а, — спохватилась вдруг Эдана. — Ты же была наверху, когда он говорил об этом, а я и забыла.

Пожав плечами, я продолжила молча вытирать вымытую посуду. Эда внимательно, пожалуй, даже с нездоровым усердием следила за каждым моим движением.

В кухню привидением вплыла блондинка Нина. Она молча подошла к висячему шкафчику, открыла его и, достав пузатую бутылку с жидкостью, по цвету напоминающей то ли виски, то ли коньяк (в алкоголе я не разбираюсь совершенно), удалилась. Нас она словно бы и не заметила.

Эдана нервно переминулась с ноги на ногу, и я вопросительно взглянула на нее.

— Ты, наверное, думаешь, что мы кровожадные злобные уроды, — ковыряя выбоинку в деревянном полу носком, задумчиво протянула она.

Я удивленно захлопала глазами.

— Отчего же? — надтреснувшим голосом спросила я. — Поводов так думать, у меня нет.

Девушка нервно дернула плечом. Она была сейчас невероятно похожа на Велора: те же движения и повадки. Я украдкой улыбнулась.

— Ну как же! Разве ты не осуждаешь, — она помедлила, — Эдмонда?

— За что же мне его осуждать? — я чувствовала, что мои лыжи совершенно не едут.