больше нет, – хрипло произнес герцог.

Жюст медленно поднял голову и, все прочитав во взгляде вошедшего, прикрыл глаза. Документы рассыпались по столу. Жюст поднялся и зашептал слова молитвы. Которые, в отличие от герцога, хорошо помнил.

Дайон просто склонил голову, еще раз поминая погибших.

– Как это произошло? – спросил командир, снова опускаясь на стул и указывая Дайону на соседний.

– Мы хотели предупредить Робера Бенуа о ловушке… – Он отвернулся и моргнул, прогоняя предательские слезы. – Не успели.

– Ясно. – Жюст тяжело вздохнул. – Кто еще погиб?

– Те, кто атаковали. Я сжег их тела.

– А… Мэтью?

– Похоронил. У дуба.

– Спасибо. У парня никого не осталось, а теперь и его самого нет. – Жюст тяжело вздохнул. – Когда же все это закончится?

– Скоро. Очень скоро.

– Может, еще день назовешь?

Дайон горько усмехнулся и покачал головой:

– Прости, но нет.

Жюст прищурился, чувствуя, что собеседник чего-то недоговаривает, но продолжать не стал. Просто достал из сундука два кубка и плеснул туда янтарной жидкости из бутылки, стоявшей на краю стола, и протянул один собеседнику.

Пить не хотелось, но отказываться означало оскорбить память умерших.

Тяжело вздохнув, он залпом опустошил кубок, даже не почувствовав вкуса напитка.

– Да, вот еще что! – достав из-за пазухи (полнейшее пренебрежение этикетом!) бумаги, Дайон протянул их Жюсту. – Я нашел это у Бенуа.

– Хорошо.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Отставив кубок, Дайон ушел к себе. Ложиться он не стал, понимая, что это бесполезно. Просто присел на край кровати и оперся подбородком на сплетенные пальцы. Мысли постоянно возвращались к гибели Мэтью. Герцог дорого бы дал, чтобы вернуться в прошлое и отослать парня в лагерь, вместо того, чтобы тащить на верную гибель. Хотя это могло фатально закончится для него самого. При этой мысли герцога захлестнуло отчаяние.

Что бы он ни делал, как бы ни поступал, его путь устилало слишком много смертей. Малодушно захотелось сбежать, затеряться где-нибудь в Эвендейле или Лексонии, стать изгнанником и, наконец, насладиться одиночеством и покоем.

– Можно? – Ставший знакомым за эти недели голос разрушил неподобающие мечты.

Герцог вздохнул и обернулся. Виола стояла на пороге. В серых глазах светилось сочувствие.

– Вы что-то хотели? – На всякий случай он бросил взгляд поверх головы девушки. Рассвет еще не наступил, и оттого ее визит выглядел весьма двусмысленно.

– Жюст рассказал про Мэтью.

– Да, – мрачно кивнул Дайон.

– Я… просто… все это не должно было случиться!

– Именно. Я допустил ошибку, которая стоила еще одной жизни.

Он ожидал гневной отповеди или упреков, но Виола покачала головой.

– Вы не виноваты! – горячо возразила она. – Вы всего лишь хотели спасти одну жизнь!

– Но не спас, а погубил еще одну.

Заметив, что она намеревается спорить, герцог шагнул к Виоле и приложил палец к ее губам:

– Не спорьте, гибель Мэтью – моя вина, и мне придется нести эту ношу до конца своих дней.

– Да, мы давно уже решили, что вы – мазохист.

– Кто-кто?

– Тот, кто любит страдать.

– Господи, Виола, вы-то что знаете о таких вещах?

– Немного. Зато, кажется, вы пришли в себя!

Дайон невольно рассмеялся:

– Несносная девчонка!

– Анри тоже вечно так говорит, – небрежно отмахнулась она. – Пойдемте к костру? Я заварила чай.

Дайон невольно улыбнулся.

– Пойдемте.

Рука об руку они пересекли поляну и присели на поваленное дерево, у которого их уже ждали две кружки.

– Берите! Только подождите, пусть травы настоятся! – Она взяла одну из кружек и обхватила ее руками. Склонила лицо, вдыхая ароматный пар.

Дайон с улыбкой смотрел на нее. Странно, но присутствие Виолы успокаивало, внося мир в израненную душу. Он сделал осторожный глоток.

– Мята?

– Мята, ромашка и пустырник, – девушка обхватила кружку двумя руками и склонила лицо над краем, вдыхая тонкий аромат трав. – Пейте, это успокаивает.

Дайону хотелось сказать, что больше всего его успокаивает присутствие самой Виолы, но он сдержался. К чему давать пустые надежды? Однажды он найдет способ вернуться в свое время, и всем будет лучше, если они так и не перейдут черту.

Тяжело вздохнув, он отставил кружку и встал.

– Не помогло? – Виола поднялась следом.

Дайон улыбнулся:

– Нет, но это не ваша вина. Спокойной ночи, Виола.

– Спокойной ночи, – подчеркнуто ровно произнесла она в ответ.

Глава 15

Заснул Дайон лишь под утро. Казалось, он только закрыл глаза, когда его разбудили, сообщив, что Жюст хочет его видеть.

Судя по теням под глазами, командир тоже провел бессонную ночь.

– Йонатан, проходи. – Он приглашающе махнул рукой.

Дайон зашел и занял свободный стул.

– Мне сказали, ты меня звал?

– Да, я разбирал бумаги Бенуа, и нашел вот это. – Жюст протянул герцогу сложенный втрое лист бумаги, который украшал вензель: переплетенные литеры «М» и «Л». – Угадай, что это?

– Полагаю, приглашение на бал в честь дня рождения регента, – хмуро отозвался Дайон.

– Верно. Интересно, зачем оно Бенуа?

– Чтобы попасть в замок.

– Именно! – Жюст развернул лист и пробежал глазами по тексту. – И приглашение это – на двоих.

– Стандартная форма, – машинально отозвался Дайон. – На чье имя?

– Рауль и Ванесса фон Ами, – Жюст протянул собеседнику приглашение. Дайон бегло просмотрел его.

– Знаешь таких? – продолжил командир.

– Конечно. – Именно в заточении герцог Левансийский от нечего делать наизусть вызубрил все геральдические книги, благо тюремщики приносили из библиотеки безобидную литературу такого рода. – Мелкие дворяне, у них имение на границе с Лексонией. В столице никогда не бывали.

– Никогда? – ухватился Жюст.

– Если и приезжали, то частным порядком. – Дайон вернул лист командиру отряда.

– Этим можно воспользоваться, – заметил тот.

– Воспользоваться?

– Да, Бенуа был не дурак, и если он заполучил это приглашение, то был уверен, что никто не знает, как на самом деле выглядят эти двое.

– Вполне вероятно, – согласился герцог. Он плохо помнил погибшего родственника, но Феррант всегда отзывался о нем как о человеке незаурядного ума.

– Интересно, с какой целью Бенуа собирался туда проникнуть?

– Да кто его знает? Скорее всего, хотел попытаться что-то выведать.

– Или убить лорда Маркуса?

Дайон нахмурился, а потом покачал головой:

– Вряд ли. За Маркусом стоит ле Бриенн, – последнее имя далось с трудом, а кожа покрылась мурашками. В ушах зазвучал вкрадчивый голос: «Ну зачем ты упрямишься? Думаешь, мне приятно заставлять тебя страдать? Ведь все, что нужно, – это просто подписать пару документов…»

Дайон упрямо тряхнул головой и продолжил:

– Уж если убивать, то скорее его…

Он вдруг осекся и изумленно посмотрел на Жюста. Ле Бриенн действительно был убит в этот период, хотя Дайон точно не знал, в какой именно день. Так или иначе, именно выход ле Бриенна из игры явился поворотным моментом