которых, проходившее несколькими волнами от конца III до середины II тысячелетия до н. э., оставило глубокий след не только в культурах эпохи бронзы, но и в последующей истории края.

Глава вторая

Балановские племена и их воздействие на местное население Среднего Поволжья

Во второй половине III и на рубеже III–II тысячелетий на обширных просторах степи и лесостепи Евразии приходят в движение скотоводческие племена[490], способ производства которых, по образному выражению К. Маркса, «требовал обширного пространства для каждого отдельного члена племени… Рост численности у этих племен приводил к тому, что они сокращали друг другу территорию, необходимую для производства. Поэтому избыточное население было вынуждено совершать те полные опасностей великие переселения, которые положили начало образованию народов древней и современной Европы»[491].

В первую очередь это движение затронуло степные районы, которые были и без того густо населены ранними скотоводческими племенами, все чаще обращавшими свои взоры в северные лесостепные районы, занятые в конце III тысячелетия до н. э. охотничье-рыболовческими племенами, сохранявшими неолитические традиции.

Одним из таких районов Восточной Европы, довольно рано подвергнувшихся экспансии скотоводческих племен, было Среднее Поволжье с богатыми медными месторождениями, широкими степными прогалами, благоприятными для скотоводов, и удобными путями передвижения-долинами Волги, Оки и Камы. Еще в период развитого неолита юго-восточные пределы Среднего Поволжья занимает одна из северных групп ямных племен[492], потомки которых — полтавкинцы — к рубежу III–II тысячелетий до н. э. изредка достигали левого берега Нижней Камы[493]. Последние, однако, почти до середины II тысячелетия до н. э. не оказывают какого-либо серьезного воздействия на местное население Средней Волги.

Гораздо более активное влияние на весь ход развития первой половины эпохи раннего металла в Среднем Поволжье оказали племена балановской культуры, начало проникновения которых в западные районы Волго-Камья относится к рубежу III–II тысячелетий до н. э.[494] Не затрагивая здесь вопросы происхождения балановских и близких им фатьяновских племен, толкование которых породило многочисленные и часто противоречивые гипотезы[495], следует лишь заметить, что большинство исследователей в последнее время все больше и больше приходят к мысли о том, что балановская группа племен Среднего Поволжья является одной из наиболее ранних групп культур с боевыми топорами[496].

Достаточно подробная характеристика материальной культуры балановских племен с привлечением новейших результатов исследований их основных памятников дана в ряде вышедших в последние годы публикаций[497], среди которых выделяется монография О.Н. Бадера «Балановский могильник». О.Н. Бадером и мной подготовлен также выпуск Свода археологических источников под названием «Балановские памятники в Поволжье». Поэтому в дальнейшем изложении, не касаясь в целом культуры балановских памятников, я останавливаюсь лишь на одном вопросе, до сих пор почти не затрагивавшемся исследователями — на проблеме взаимоотношений пришлых балановских племен с местным населением Среднего Поволжья. Как ранее приходилось отмечать мне, наиболее ярко эти процессы нашли отражение в памятниках так называемой чирковско-сейминской культуры[498].

Эта культура, выявленная в последние годы, получила соответствующее освещение в публикациях и в то же время, вокруг нее уже начинает разворачиваться научная дискуссия.

О.Н. Бадер, признавая правомерность и необходимость выделения чирковско-сейминской культуры[499], в то же время предлагает исключить из числа основных ее памятников Сейминский могильник, который, по его мнению, был оставлен населением особой сейминско-турбинской[500] или особой сейминской[501] культуры, входившей в обширную группу приуральских культур типа волосовской, турбинской и др. Вместе с тем он считает, что культура Сейминского могильника и Галичского клада, взаимно связанных между собой, ничего общего не имеют ни с чирковско-сейминской, ни с балановской культурами. Указанные памятники, по мнению О.Н. Бадера, хронологически предшествуют чирковско-сейминской культуре, завершение процесса формирования которой он относит к концу II тысячелетия до н. э.[502]

В настоящее время к чирковско-сейминской культуре следует отнести до 30 отдельных памятников (в основном поселений), расположенных преимущественно в Заволжье и приустьевой части р. Оки (рис. 43).

Рис. 43. Карта распространения памятников чирковско-сейминской культуры.

I, II, III, IV — этапы; а — поселение; б — могильник; в — местонахождение.

1 — Станок; 2 — Борань; 3 — Туровское поселение и Галичские клады; 4 — Федоровское; 5 — Вололары IV; 6 — Сейминский; 7 — Решетиха; 8 — Исток Мельничный; 9 — «Сокорка»; 10 — Оленья гора; 11 — Паново городище; 12 — Галанкина гора; 13 — III Полянское; 14 — Юринское; 15 — Васильсурское (нижний слой); 16 — Васильсурское (второй слой); 17 — Хмелевское; 18 — Носелы; 19 — Юльялы; 20 — Кубашево; 21 — Чирковское; 22 — Новоселовское; 23 — II Русско-Луговское; 24 — I Сумское; 25 — Нижне-Услонское; 26 — I Лебединское; 27 — Сорочьи горы; 28 — «Ройский Шихан».

Благодаря таким широко распаханным памятникам, как Галанкина гора, Кубашевское, Чирковское[503] и Васильсурское[504], а также материалам Сейминского могильника[505] достаточно полно можно представить особенности этой культуры и высказать некоторые соображения по поставленным вопросам.

Наиболее ранним памятником, открывающим серию чирковско-сейминских памятников, является поселение Галанкина гора, материалы которого дали выраженные комплексы составных частей чирковско-сейминской культуры[506].

На поверхности поселения, поросшего сосновым лесом, были прослежены отчетливые следы от 12 земляночных впадин, 4 из которых были раскопаны в 1959 и 1966 гг. Три из них, расположенные по северо-восточному краю поселения, были соединены друг с другом переходами, так же как, вероятно, вообще вся система жилищ поселка. Котлованы изученных жилищ имели прямоугольную форму (11×7,7 кв. м; 11,5×8,3 кв. м; 17,5×8 кв. м; 11,75×8,76 кв. м) и были углублены на 50–70 см от края.

Песчаные стены котлованов, были обложены деревянными бревнами, прижатыми вертикальными столбами. В каждом доме, вероятно, имелись нары, а на ровном полу, очевидно, перекрытом деревянным настилом, располагались в глубоких ямах очаги-кострища (по три в каждом доме; рис. 44)[507].

Рис. 44. Жилища поселения Галанкина гора.

а — внешние контуры котлована жилища; б — углистая полоса; в — контуры ям и западин; г — углистое пятно; д — очажное пятно; е — столбовая ямка; ж — дерево; з — поздняя яма.

По форме, конструкции и характерным переходам, соединяющим жилище друг с другом, дома поселения Галанкина гора близки жилищам волосовских поселений.

Преобладание волосовских культурных традиций наблюдается и в наиболее массовом материале — керамике, фрагментов которой в процессе раскопок собрано более 13 тыс. Среди них удалось