Дверь оказалась заперта.

– Что за ерунда? – хмыкнула себе под нос.

Толкала-толкала (даже тянуть попыталась), но ровным счетом ничего не добилась.

– Эй! Александр!

Мне, естественно, никто не ответил. И тогда я сделала то, на что еще пару дней назад не решилась бы.

Если не отходить от Александра ни на шаг, везде таскаться за ним хвостиком, то обязательно запомнишь какие-то важные вещи. Например, как включить камеры и посмотреть, что там вообще происходит. Может, мы уже взлетели и меня заперли, чтобы… не знаю, не вылезла во время прыжка в коридор? Хотя могли бы и сказать. Если действительно уже взлетели, обижусь. И потребую компенсацию…

Мысли оборвались, когда я включила камеру.

Это сон? Или бред? Или… не знаю, какая-то ерунда, такого просто не может быть!

Я видела Александра, стоявшего у стены какой-то комнаты, а еще отца. Он так странно смотрелся в привычных декорациях корабля, что я несколько минут, не отрываясь, смотрела на него прежде, чем заметила странное.

Александр был связан и прикован к стене. Они о чем-то говорили, но как включается звук и включается ли вообще, я не знала.

В голове все смешалось. Странный коктейль из удивления, непонимания происходящего, тревоги, беспомощности, щедро сдобренный соусом страха. Меня отчего-то накрыло такой паникой, что я ни вдохнуть, ни выдохнуть просто не могла.

Спокойно, Брилл, это всего лишь папа. Он может быть жестким, может ненавидеть Александра, но мне ничего плохого не сделает. Я ведь его дочь, все еще его дочь, о которой он должен заботиться. Нужно только найти, как включается звук. Дать знать, что я здесь, что со мной все в порядке.

Я вскрикнула, когда папа ударил Александра и тот закашлялся, согнувшись. Мне показалось, и меня ударили под дых. Никогда не думала, что буду способна на такие чувства, на то, чтобы стать практически тенью человека. И воспринять отца рядом с ним как угрозу.

Наугад, от отчаяния, я попыталась хоть что-то сделать, касалась панелей управления, тыкала во все подряд кнопки. Но, похоже, вместе с дверью каюты заблокировалось и почти все управление. Мне оставалось только смотреть на беззвучный разговор папы и Александра.

Сердце рвалось от вида крови на его губах. И от того, что дорогому человеку причиняет боль именно папа. Какая же я идиотка! Как я могла не сказать Александру про разговор?

События ночи постепенно восстанавливались. Значит, Александр заметил приближение отца и запер меня. Он-то думал о моей безопасности постоянно, а я решала свои внутренние проблемы. Надо же, бедная девочка, с папой у нее проблемы! А то, что он чуть не убил меня, это ерунда. Теперь наслаждайся, смотри, как мужчину, в которого ты влюбилась, пытают, а ты даже не можешь понять, за что и как это прекратить.

На глаза навернулись горячие слезы обиды. Наверное, мне лучше было бы не смотреть, но сил отвести взгляд от экрана просто не было. Много лет я любила отца просто потому, что он был в моей жизни. Был, заботился, интересовался. Да, он жил далеко, но он, как мог, старался исполнять свою роль. Я списывала все на профессию. Инженер, человек с техническим складом ума, зачем ему какие-то сантименты? И была благодарна за малость.

Эта игрушечная любовь дочери, похоже, убьет мою настоящую.

Надо было задавать вопросы. О прошлом, о настоящем, о будущем. Не быть дурой, не мечтать о всякой ерунде, а просто научиться жить самостоятельно. Ну и заодно выпытать из отца секреты, которые он так скрывал.

Мой Александр, практически непобедимый, человек, который до основания разрушил целый мир, чтобы спасти меня, сейчас едва держался на ногах. Он вдруг посмотрел прямо в камеру, на меня, таким ласковым взглядом, что меня скрутило от боли так, словно это меня ударили, будто сердце вырвали наживую.

Они о чем-то говорили, а я сидела и смотрела. Долго. С каждым ударом, который отец наносил Александру, я вздрагивала. Казалось, это длится бесконечно долго. Еще ни разу в жизни я не уставала так сильно. Никогда от переживаний не болело сердце.

Запертая в клетке, неспособная ничего исправить.

Он уже едва держался на ногах, и если бы не наручники, давно осел бы на пол. Отец покачал головой и снова что-то произнес. Александр лишь усмехнулся. Его улыбка вызвала новую волну отчаяния.

А затем папа вышел. И тотчас Александр поднял голову. Максимально четко – я видела, каких усилий ему стоило это делать, – он губами прямо в камеру что-то произнес. Я вскочила с кресла, до боли всматриваясь в экран.

– Левая панель… – повторяла вслед за ним. – Введи код.

Руки дрожали над панелью. Я всматривалась в губы Александра, боясь упустить или неправильно понять символы. Ситуацию осложняло то, что я хоть и выучила язык, все равно еще путалась в алфавите, особенно визуально. Надо было читать! Читать больше! Никогда еще не чувствовала себя тупее, а от того, что моя глупость чуть не убила Александра, буквально физически подташнивало.

Панель засветилась синим, я отдернула руку. Что? Что я сделала?

«Еще один. Третья справа», – произнес Александр.

Второй раз я действовала увереннее и быстрее. Мельком взглянула на экран, показывавший территорию снаружи. Отец не появлялся, я видела, как он зашел в свой корабль. Несложно было догадаться, для чего.

И снова моих рук коснулся синий свет. А потом все экраны погасли.

– Что… Нет! Нет! Нет!

Я заколотила ладонями по холодным безжизненным экранам. Ничего. Ничего! Только темнота, жуткая, неправильная, удушающая.

Панели снова погасли, я не знала, в каком порядке касаться их, чтобы активировать управление. Пыталась, но все от и до работало лишь если знать последовательности, коды, символы.

В бессильной ярости я ударила кулаком по экрану, затем еще и еще. Разревелась, села на холодный пол и прислонилась спиной к стене.

* * *

– Леди, очнитесь. Леди!

Меня похлопали по щекам и несильно встряхнули. В губы ткнулась трубочка. Ничего не соображая, я сделала большой глоток и закашлялась.

– Все, все, сейчас станет полегче. Это кислородная смесь.

– Что…

Слова никак не желали связываться в предложения.

– Всего лишь легкое падение давления, вы отключили систему жизнеобеспечения.

– Александр? Что с ним?

– Будет в порядке, другой мужчина тоже. Идемте на корабль, скоро взлетаем, здесь нельзя задерживаться. Чудо, что мы услышали ваш сигнал, иначе ждали бы на орбите.

Сигнал? Так вот что я делала. Включала SOS и отключала систему жизнеобеспечения, чтобы все на корабле отключились и отец не смог до меня добраться.

С поддержкой мужчины в черно-синей форме, явно военной, я сумела подняться и побрела к выходу. Ох, как же меня мотало! Словно накануне поучаствовала в хорошей попойке, а теперь мучаюсь похмельем.