в переулок у боковой стены театра. Там, в окружении мусора, пожарных гидрантов и клубов пара, их элегантные вечерние наряды сразу привлекают к себе внимание. К Уэйнам приближается человек, достает револьвер и требует отдать ему все ценные вещи. «Тише, – говорит Томас (Лайнас Роуч), отец Брюса, передавая грабителю кошелек. – Вот, возьми». Но когда человек направляет пистолет на жену Томаса (Сара Стюарт), тот пытается заслонить ее, и грабитель в панике стреляет, убивая их обоих. Теперь мы понимаем, с какой стати живой человек облачился в костюм летучей мыши. Брюс Уэйн повстречал дьявола.

«Историю Фауста в “Бэтмен: Начало” Брюс видит в опере потому, что нам не хотелось, чтобы он пошел в кино, как в комиксах, – говорит Нолан. – В фильмах поход в кинотеатр воспринимается совсем иначе, нежели в комиксах или романе. Я хотел, чтобы героя повсюду сопровождало тяжкое чувство вины и страха; это его важный мотиватор. На протяжении всей трилогии мы показываем, что роль Бэтмена дорого обходится Брюсу. Фрагменты этого сюжета есть уже в первой части, но лишь через три фильма он раскрывается в полной мере. История Фауста мне кажется весьма привлекательной. Я обыгрываю ее в “Преследовании” и (в более изуверской форме) в “Бессоннице”, где персонаж Робина Уильямса затягивает героя Пачино в греховный союз – это и есть уловка дьявола».

* * *

В наиболее ранней версии легенды, пьесе Кристофера Марлоу «Доктор Фауст» (1592), доктор предстает трагическим персонажем, одержимым «наукой гордецов». Он жаждет быть божеством, летать и становиться невидимым, править всем миром, и за гордыню его ждет кара. В пересказе Иоганна Вольфганга фон Гёте – «Фауст, первая часть» (1808) и «Фауст, вторая часть» (1833) – сюжет обрастает элементами научной аллегории, рефлексии по эпохе Просвещения. В своей автобиографии «Поэзия и правда» Гёте писал о Фаусте: «Ему думалось, что в природе […] он открыл нечто, […] что сжимало время и раздвигало пространство. Его словно бы тешило лишь невозможное, возможное оно с презрением от себя отталкивало»[65]. У Гёте Фауст – персонаж героический, нарушитель границ по образу Прометея, искатель бескрайнего знания, подобный ученым и мыслителям Просвещения, что огибали шар земной и чертили карты звездного неба. Впервые мы знакомимся с Фаустом в его рабочей комнате: герой увещевает себя, ему не терпится вырваться из затхлого мира науки в жизнь, полную действия. И вот он заключает пари с Мефистофелем – духом, который преследует его под видом «странствующего схоласта»: тридцать лет Фауст будет волен путешествовать по миру и искать бескрайнее знание, но с одним условием.

Едва я миг отдельный возвеличу,

Вскричав: «Мгновение, повремени!» —

Все кончено, и я твоя добыча,

И мне спасенья нет из западни[66].

Подобно многим героям Нолана, Фаусту нужно время – тридцать лет в версии Гёте, двадцать четыре года у Марлоу, – и это время ему дают с условием, что он никогда не попросит его остановить, продлить отдельно взятое мгновение (augenblick) из «горячки времени» (das Rauschen der Zeit). Свое пари Фауст проигрывает, когда влюбляется в Маргариту и трепещет от «радости, которая нам свяжет // Сердца. // Да, да, навеки без конца!». Итак, герой умирает, а Мефистофель язвительно ликует:

Последний миг, пустейшее мгновенье

Хотел он удержать, пленившись им.

Кто так сопротивлялся мне, бывало,

Простерт в песке, с ним время совладало.

На то, чтобы раскрыть этот мотив, у режиссера уйдет три фильма, но прослеживается он уже на самом старте «Бэтмен: Начало». Все начинается, как и во многих работах Нолана, с пробуждения человека ото сна. Лицо этого человека (Кристиан Бэйл) покрыто грязью и бородой, он лежит в промозглой каменной темнице в какой-то далекой, неизвестной нам части света. Мы даже не знаем, в какой стране происходят события, – и не узнаем. Человек выходит на замызганный двор, окруженный колючей проволокой, у которой несут дозор надсмотрщики с винтовками; где-то за кадром слышен собачий лай. Уэйн получает на завтрак баланду, но тут жестяную миску у него из рук выбивает приземистый суровый азиат. «Ну что, урод? Добро пожаловать в ад, – рычит он. – Перед тобой сам дьявол»[67]. Начинается жестокая драка в грязи, из которой окровавленный и вымокший Уэйн все-таки выходит победителем. На следующий день его освободят. «Вы решили изучить преступное сообщество, но ваши устремления, к несчастью, в данный момент завели вас в тупик», – говорит Уэйну джентльмен по имени Дюкард (Лиам Нисон). Вместе с героем заплутали и зрители: фильм забрасывает нас так далеко от привычных и комфортных киноудовольствий, насколько можно представить. Если зайти в зал, не зная, что показывают «Бэтмена», об этом догадаешься не сразу. Может, это новая версия «Полуночного экспресса»? Ремейк «Дома летающих кинжалов» с западным актером в главной роли? Экранизация романа Киплинга «Ким»?

На фильме «Бэтмен: Начало» Нолан впервые работал с монтажером Ли Смитом, который до этого монтировал «Год, опасный для жизни»[68] Питера Уира. Их сотрудничество – знак того, что интуиция толкает режиссера к эпическому размаху: у Нолана и Смита пейзажи выглядят бескрайними, столь масштабного пространства в его фильмах раньше не было. Когда Бэйл ковыляет сквозь снежную бурю к горному монастырю Лиги теней, его щеки горят на морозе. Когда Бэйл сражается с Дюкардом на льду замерзшего озера, фоном им служат холодные синие ущелья ледника. В этой сцене Нолан и Смит хитроумно сплетают средние планы, когда герои подкрадываются друг к другу, и резкие крупные планы, когда они атакуют или парируют. «Чтобы победить страх, нужно самому стать страхом, – говорит Дюкард. – А люди боятся того, что нельзя увидеть». В других супергеройских сагах такого не встретишь. Супермен не становится Суперменом, проходя стажировку у Лекса Лютора. Человек-паук не становится Человеком-пауком, слушая лекции Зеленого гоблина. Идея о том, что Брюс Уэйн может стать Бэтменом только после того, как пройдет обучение у своих врагов, – новаторская не только для этой франшизы, но и для всего супергеройского жанра. Нолан с первых же шагов заряжает в свою сагу моральную неоднозначность, а затем выражает эту неоднозначность через локацию, даже серию локаций, которые иллюстрируют внутренний раскол героя.

Все свои лучшие черты «Бэтмен: Начало» проявляет в первый час фильма с его грубыми текстурами, вроде мешковины, пеньки и льда. Подыскивая локации, которые могли бы исполнить роль Гималаев, – в пределах досягаемости съемочной группы, но так, чтобы горы возвышались над деревьями, – Нолан остановился на леднике Свинафедльсйёкюдль, что находится в исландском национальном парке Ватнайёкюдль. Это суровый, до жути красивый пейзаж, где белые ледяные массы прорезают синие ущелья – те самые, у которых