яростью, сквозь зубы цедил каждое слово. Потом вдруг замолчал, стиснул челюсти и часто заморгал, вглядываясь в уходящую вдаль ленту дороги.

— Знаешь, я все раньше думал, как мама могла повестись на кретина безответственного, она же умная. А она и не повелась. Не было никакого кретина.

— Рада всегда знала, где он?

Сур скрипнул зубами, продолжая бороться с непрошенными слезами, потом облизал губы и криво усмехнулся.

— Знала, и тщательно от меня скрывала. Я спросил ее, были ли другие письма или попытки связаться. Она ответила, что то дерьмовое сообщение в два вопроса было единственным. — Сур с шумом выдохнул. — Она быстро пробила местонахождение каждого из этих... Так что вот едем!

Он с такой силой сжал руль, что костяшки побелели. Я молчал и ждал. Выговориться, выплеснуть эмоции – первая необходимость в подобных ситуациях.

— Вы меня тоже бросили. — Голос его прозвучал тихо.

Фраза была неожиданной и в первое мгновение я не смог скрыть удивление, зато потом взял себя в руки, сообразив, о чем речь.

— С тобой была Илмера. Я ждал своего пилота.

Сур посмотрел на меня с вызовом:

— А если бы я не прошел? Если бы мозгов не хватило?

— Значит, хватило бы на что-нибудь еще.

Он фыркнул, но заметно смягчился.

— Тупо себя веду, да?

Я засмеялся, и это вполне сгодилось за ответ. Сур заулыбался.

— Думаешь, этот урод помог мне поступить?

— Не, — я отрицательно покачал головой. — Думаю, тобой интересовались, как подходящей кандидатурой. Потерпи, Крон выяснит, и узнаем все наверняка. Так куда едем?

— В отель на третьем километре. Она еще не выписывалась. Даже не знаю настоящего имени и фамилии. Некая, Жанна.

Мы немного помолчали, прислушиваясь к шуму трассы.

— Мамчик за папашей следила постольку поскольку. Чтоб меня от его явления обезопасить, и все. Ты знал, что у нее роман со Спирой?

Я отрицательно покачал головой.

— Скрытная, — проворчал любящий сын. — От всего подряд меня спасти пытается.

Вообще-то мотель на третьем километре использовали парочки для интимных свиданий вдали от чужих глаз. Старая Инга выкупила раздолбанный, заброшенный пансионат у банка, зарегистрировала на дорожной карте, рядом открыла ломбард и оплату стала брать бартером. Что еще нужно для анонимности? Прежний владелец разорился, когда землетрясение разрушило старую дорогу, и округ принял решение проложить новую, безопасную, прямиком через Сухое озеро, на берегу которого стояло «Райское местечко». И хоть с виду райским местечко назвать уже можно было с большой натяжкой, никогда еще название так не отражало саму суть.

Мы припарковались у главного корпуса и вышли из машины.

— Она не бартером платила? — Я оглядел обшарпанное одноэтажное здание.

Позади на дороге прогундосил тягач, заглушая сигнал автомобиля поменьше и распугивая птиц в радиусе километра. Поспорили что ли?

— Не-а, — Сур пожал плечами. — В горе, наверное. Не сообразила. Ну, или это такая ловушка для нас с тобой. Типа подставились. Вернее, для меня.

Я перевел на него взгляд.

— Да, ладно! — растерялся Сур. — Я ж пошутил! Кому на меня охотиться?

— Кому-нибудь, — задумчиво пробормотал я, включая, наконец, инстинкты. — Ваш капитан слишком привык к постоянному присутствию ирра. У тебя фото есть? В каком Жанна номере?

— В седьмом. — Сур развернул браслет и продемонстрировал мне изображение лица с водительских прав.

— Садись обратно, — перешел я на шепот. Вокруг никого не было, подозрительной активности не наблюдалось, кроме цепкого взгляда старой Инги, вышедшей на крыльцо ломбарда, но перестраховаться не мешало. — Подождем у моста.

— Глеб, ты немного псих. Просто признай, — недовольно прошипел в ответ Сур. — Вон она.

Он кивком головы указал на женщину возле старого убитого седана. Она бросила спортивную сумку на заднее сиденье, захлопнула дверь и направилась к Инге. Кажется, именно ее старуха дожидалась на крыльце. Ладно, признаю, я правда немного псих. Выглядела Жанна не слишком хорошо: опущенные плечи, осунувшиеся черты лица, серый, неприметный костюм. Она и на фото-то приметной или интересной не казалась, а так за нее бы даже глаз на улице не зацепился.

Сур засунул футляр в задний карман джинсов и решительно двинулся к седану. Я последовал за ним.

Жанна увидела нас поздно, когда уже сдала ключ и обратно к машине пошла. Думаю, ее мучило неподдельное горе, и оттого она была настолько невнимательна, что под ноги себе смотрела, а не за обстановкой следила. Ее глаза удивленно расширились. Сначала на невыразительном лице мелькнул испуг, потом раздражение, неприязнь, боль, отчаяние. Короче говоря, целая гамма не самых положительных эмоций, источником которых я посчитал ревность. Другого логичного объяснения не нашел.

— Слушаю вас, — холодный, неприятный тон и звенящий от напряжения голос.

Меня поразила такая открытая агрессия. О Суре того же не скажу, он, напротив, выглядел так, словно иного отношения не ждал.

— Это вы на крыльце моего друга посылку оставили?

— Да. — Она как будто выпрямиться попыталась, плечи расправить, но вышло как-то жалко, нежели горделиво.

Сур окинул ее оценивающим взглядом с ног до головы, словно искал что-то, потом вдруг сощурился, криво по-доброму усмехнулся и достал из заднего кармана футляр.

— На! — Небрежный бросок стал полной неожиданностью для растерянной женщины. Кажется, в чертах Сура она увидела того, кого любила и потеряла. — Носи с удовольствием. Оно твое.

Жанна неуклюже поймала семейную реликвию и уставилась на Сура так, словно привидение увидела. Полагаю, о содержимом футляра была осведомлена.

— Все, — с неподдельной легкостью проговорил мой верный, странноватый пилот. — Пошли.

Засунул руки в карманы, развернулся и двинул обратно к пикапу. Я пожал плечами и последовал за ним. Самое короткое выяснение отношений между людьми на моей памяти, честное слово! У них с Тимом споры «да-нет» дольше.

— Ты разве, не хочешь узнать, как погиб твой отец? — крикнула вдогонку Жанна.

Все так же, не вынимая рук из карманов, Сур на ходу крутанулся вокруг своей оси и пугающе весело воскликнул:

— А у меня нет, и не было отца, донор спермы не в счет! Рассказывайте это своим детям, дамочка! Им, наверное, интересно.

Впрочем, пугающе звучало только для окружающих и то лишь потому, что нелогично веселиться в такой момент. В действительности же в душе Сура случилась некая удивительная перемена. Что-то в нем будто сломалось, в самом лучшем смысле этого слова.

—