– Мне очень жаль, – он выглядел грустным и раздраженным. – С копателями на Нурденмарке я бы легко справился, но Кранит смешал нам все карты. Если бы не он, мы, может, находились бы сейчас не в самом безопасном месте – но уж точно не здесь.

– Если бы не он, ты был бы мертв, а я бы уже подлетала к Тиаманде.

– Он нам не друг, – отрезал Гланис, – даже если по случайности мы оказались на одной стороне. Он жаждет раздобыть координаты Ноя и, вполне возможно, не расстался с надеждой продать тебя на Вирикаан. А если повезет, надеется осуществить и то, и другое.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – она приблизила губы вплотную к его уху – на случай, если микрофоны включены и ее слова слышат в кабине пилотов. – Просто доверься мне.

Он долго всматривался в нее, словно пытался увидеть насквозь, – он и прежде иногда так делал. Но прежде речь никогда не шла о жизни и смерти. Как бы Гланис ни храбрился, она чувствовала, что он боится, – и боится не за собственную жизнь.

– Я прекрасно помню, что обещал, – наконец промолвил он, – и не отказываюсь от своих слов. Я сделаю все, чтобы тебя защитить.

Она улыбнулась.

– Может, мне не столько нужна защита, сколько поддержка.

– Не надо так. Я понимаю, что тебе не нужен парень с бластером, который будет за тебя драться, – собственная беспомощность его бесила, и она хорошо понимала его чувства. Он мягко коснулся ладонью ее живота, который на таком малом сроке еще не выдавался из-под одежды. – Но возможно, ей нужен такой человек. Не только умная мама, но еще и папа для… мужских дел.

С тех пор, как ведьмы ставили над ней свои загадочные эксперименты, она знала, что носит девочку. Об этом ей сказала Сетембра, и Инице ненавистен был тот факт, что пол своего ребенка она узнала именно от ведьмы. Но она была счастлива, что в ней потихоньку растет новая жизнь. Даже теперь, несмотря на всю тревожность и шаткость их положения, одна мысль о малышке наполняла ее радостью, а если думать об этом долго, сдавливало горло.

– Вот вырастет она, начнут вокруг нее увиваться парни как раз такого сорта, – тут-то папа и пригодится, – она старалась говорить шутливо, несмотря на все, что им предстояло. – И тогда ты обязательно придешь на помощь и спасешь ее, как и положено.

– Она наверняка вырастет такой же своенравной упрямицей, как ее мама. И если она удерет с одним из этих идиотов, мы даже не сможем на нее сердиться, потому что ты сделала ровно то же самое.

Она привстала на цыпочки и запечатлела на его губах долгий поцелуй. И на миг ей стало безразлично, что время уходит и они в такой хитроумной ловушке, какую и представить не могли. Если Хадрат попытается отдать Иницу ведьмам и избавиться от Гланиса, она убьет велеречивого дядюшку. Как угодно, хоть голыми руками. Она найдет способ – уж в этом-то она не сомневалась.

– Лучше бы я пошла к ним одна, – наконец сказала она. – Но без тебя никак не обойтись.

Он обхватил ее лицо ладонями и большими пальцами погладил по щекам.

– Если ты еще немного потренируешься, это будет звучать почти романтично.

– Да какой из тебя романтик.

– Ты бы в меня не влюбилась, будь я романтиком.

– Да уж, ты скорее парень с бластером.

Он снова поцеловал ее, затем кивнул на внешнюю переборку.

– Тебе нечего ему предложить. А у него сотня солдат.

– Хадрат тебя не знает. Он поверит, что ты меня скорее пристрелишь, чем отдашь ему.

– Это каким же дураком я должен быть.

– Сделай лицо поглупее, он и поведется, – она тихонько рассмеялась и порадовалась, что еще может смеяться. Снова поцеловав Гланиса, она поведала ему свой план.

– Сейчас мы откроем грузовой люк, – сказал Кранит в микрофон. – К вам выйдут девчонка и один из моих людей. Попробуете его тронуть – и ей конец. Вам ясно?

Глаза Хадрата скрывались в глубокой тени.

– Разумеется.

Кранит покосился в сторону – кто-то сел рядом с ним в кресло помощника пилота. Муза смотрела на него, накручивая на палец прядь рыжих волос. Непринужденность, с которой она играла локоном, раздражала его больше, чем сам этот человеческий жест. Она была не первым андроидом, которого он встречал, но другие так себя не вели. Он даже подумал, не обманул ли его Ольфур: вдруг на самом деле Муза – девушка из плоти и крови? Может, Ольфур не хотел признаваться, как много она для него значит, и понадеялся, что ее мнимая ценность заставит Кранита оберегать ее от опасностей.

– Ты не очень приятный человек, – сказала она, хмурясь.

– И стану еще менее приятным, если ты хоть до чего-нибудь здесь дотронешься, – он мотнул головой в сторону приборной панели. И только тут его посетила мысль, что она, возможно, даже умеет со всей этой техникой обращаться – если, конечно, запрограммирована соответствующим образом.

– Ольфур научил меня управлять орудийной системой его корабля, – ответила она на непрозвучавший вопрос. – Я попадаю в астероид третьего класса с расстояния…

– Ну-ка тихо, – шикнул он, пристраивая палец на кнопку, чтобы тут же закрыть переборку грузового отсека, если снаружи откроют огонь. – Начинается.

Она молча кивнула.

Он напряженно смотрел на главный экран, переключаясь с одной камеры на другую. Крупное изображение Хадрата исчезло, теперь Кранит старался выбирать ракурсы, с которых можно было обозреть всю сцену целиком. Какая-нибудь лампочка непременно вспыхнет, когда Иница и Гланис откроют переборку, но он понятия не имел, которая. В первый раз он от души пожалел, что рядом нет Шары.

Он уловил шорох и скрежет металла по металлу раньше, чем зажегся индикатор, и у него мелькнула шальная мысль все-таки взвести орудия. Пару раз он выстрелит и, несомненно, попадет, прежде чем противник уничтожит защиту «Кночи».

Но затем он вновь сменил ракурс и увидел, как опускается челюсть головного модуля. Через окно кабины он попытался высмотреть в высоких точках ангара стрелков со снайперскими бластерами, но ни одного не обнаружил.

– Дай-ка мне во-он тот мешочек, – сказал он Музе, указывая вправо.

– Жевательный табак? Ты уверен, что сможешь…

– Да.

Она передала ему кисет, и он невольно обратил внимание, как нежна ее светлая кожа. Принимая табак из этих прекрасных ручек, он почти что застыдился своей пагубной страсти.

На экране тем временем ничего не изменилось, трап все еще не выехал. Между посадочной площадкой и дверьми грузового отсека зияла пропасть, до дна ангара было метров четыреста, не меньше. Иницу и Гланиса с этого ракурса Кранит не видел. Солдаты замерли, нацелив бластеры на внешнюю переборку.