Хадрат поднял руку и приказал своим людям опустить оружие.

Тихий шорох заставил Кранита вздрогнуть. Он поспешно удостоверился, что наружный динамик отключен, и только после этого нажал на мигающую кнопку.

– Это закодированный радиоканал, – сказала Муза.

Сперва в динамике лишь шуршало и хрустело, так как сигнал транслировался через множество далеких миров и спутников, а затем раздался голос Ольфура:

– Я знал, что с тобой лучше не связываться, старина.

– Все пошло не по плану.

– Тогда лучше выслушай мой план – он точно даст твоему сто очков вперед.

Главный монитор мигнул, и изображение посадочной площадки пропало. Вместо него появилась ухмыляющаяся физиономия карлика.

Кранит запротестовал:

– А ну-ка исчезни! Я должен видеть, что происходит снаружи.

– Момент, – на Ольфуре больше не было дурацкого рогатого шлема. Приподняв левую руку, он показал вскрытый взрывошейник. – Пока вы там били баклуши, здесь кипела работа. Я снял эту штуковину, и все присутствующие до сих пор живы. Мне пришлось на несколько минут усыпить твою подругу, чтобы она вела себя смирно. Но с ней все в порядке, она вот-вот очнется. Это хорошая новость.

Кранит вскочил и бросил взгляд из окна вниз. Хадрат стоял на краю площадки и смотрел на переборку. Должно быть, там уже появились Иница и Гланис.

– Теперь плохая новость, – сказал Ольфур и перевел дух. – Я погрузил контрабандистку в одну из спасательных капсул. От моей механической руки у нее останется пара синяков.

Кранит опустился обратно в кресло пилота. Мимоходом он отметил, что Муза до сих пор не сказала Ольфуру ни единого слова. Молча сидела на своем месте, выпрямившись и скрестив руки на животе.

– Что ты удумал? – осведомился Кранит.

– Сам понимаешь: из того, что сейчас творится внизу, ничего путного не выйдет. Хадрат Талантис девчонку просто так не отпустит, но это еще полбеды. Куда важнее другое: он знает, кто ты такой.

Кранит сидел не шевелясь, лишь дышал все тише, словно не рыжеволосая девушка в соседнем кресле, а он сам был машиной.

– Он не даст тебе уйти, – продолжал Ольфур, – ни за что на свете. Слишком во многих гильдейских мирах ты объявлен в розыск. А значит, он уничтожит твой корабль, как только будет уверен, что прелестница баронесса в безопасности. Кранит, старина, ты ведь и вправду, кажется, самый старый мой друг, хочешь ты этого или нет. И я огорчусь, если ты так бесславно сгинешь. Конечно, при условии, что сам я выберусь из этой переделки и смогу дальше наслаждаться жизнью подобно…

– Ближе к делу.

– Я не допущу, чтобы с моей Музой что-нибудь случилось, – Ольфур по-прежнему держал в руках взрывошейник, но, казалось, давно о нем забыл. – Муза, ты слышишь меня?

– Я тут, – она немного наклонилась, чтобы попасть в объектив камеры.

– Я тебя очень люблю, – сказал Ольфур.

– Я тоже очень тебя люблю, – отозвалась она.

У Кранита все перевернулось в животе.

– Эй, что ты собрался делать?

Ольфур поднял указательный палец правой руки.

– Слышишь? Они закрывают ворота ангара.

Кранит не мог этого ни видеть, ни слышать, но поверил на слово. Конечно, они закрывают ворота, а как иначе.

– Еще две минуты, и створки сомкнутся окончательно, – сказал Ольфур. – Через шестьдесят секунд я катапультирую спасательную капсулу с вашей подругой. Она еще успеет проскользнуть сквозь щель в космос, но кому-то придется ее подобрать. Курс, на который ляжет капсула, я тебе уже переслал, ваш бортовой компьютер сам произведет все дальнейшие расчеты. Наше с тобой время вышло, старина – а значит, кто-то из нас должен расчистить путь, чтобы хоть один из наших кораблей смог уйти. И поскольку моя Муза сидит рядом с тобой, а я никогда не допущу, чтобы она погибла бок о бок с таким негодяем, как ты, – жребий, как это ни глупо, выпадает мне.

Кранит на миг лишился дара речи, а Муза сказала:

– Я не хочу, чтобы ты умирал, Ольфур.

– Я тоже этого не хочу, – отозвался карлик. – Но это, увы, неизбежно… Кранит, пообещай мне, что позаботишься о ней. По-настоящему пообещай!

Кранит молча кивнул.

– Ну, бывайте, – сказал Ольфур. Изображение на экране погасло, и на его месте снова появилась снятая с высоты птичьего полета посадочная площадка, на которой толпились солдаты с Хадратом во главе.

– Мне грустно, – сказала Муза с каменным лицом.

Снаружи взвыли сирены, и где-то поблизости раздался взрыв.

За несколько минут до того, как Ольфур открыл огонь по якорям и взрывная волна отбросила его корабль от посадочной площадки, Иница и Гланис показались в дверях трюма. Заломив правую руку ей за спину, Гланис приставил бластер к ее виску. Они стояли в шаге от порога, трап был по-прежнему убран. Между ними и Хадратом зияла бездна.

Дядя Иницы подошел к самому краю посадочной площадки. Солдаты с ракетными рюкзаками собрались было последовать за ним, но он взмахнул рукой, и они остались на месте.

– Так значит, лейб-гвардеец, – сказал он, окинув взглядом кориантумскую форму Гланиса. – Всякие ходят слухи о последнем оружейнике Амуна, но ни разу не слышал, что к старости он стал снисходительнее к людям. С каких это пор Кранит берет в напарники предателей?

Выходит, он знает, кто сидит в кабине, подумала Иница. Ничего удивительного в этом не было – у Гильдии повсюду глаза и уши. Вполне возможно, его узнал еще этот Кальтар Пин и перепродал ценные сведения через цепочку посредников.

Голос Кранита раздался из динамика прямо у них над головой:

– Дочь барона не похитишь, не имея связей среди ее ближайшего окружения.

– Насколько я знаю, – сказал Хадрат, – ты похитил ее из-под носа у Ордена, прямо с ведьминского корабля. Разве не проще было, скажем, сговориться с паладином?

– Перейдем к делу, – резко потребовал Гланис и так ткнул дулом Инице в висок, что та сморщилась от боли.

Хадрат раскинул руки, демонстрируя, что открыт для любых предложений.

– Ну, и каков же ваш план? Что дальше?

– Они обещали не причинять мне боли! – крикнула Иница в сторону посадочной площадки.

– Тихо! – рявкнул Гланис.

Хадрат изучал его с любопытством человека, который разглядывает насекомое, прежде чем его прихлопнуть.

– Не нужно грубостей, солдат.

Но он сказал это без тени сочувствия. Хадрат примчался сюда не потому, что ему дорого было благополучие Иницы.