Вера Антоновна взяла в руки портрет в траурной рамке. Этафотография ей никогда не нравилась, но сотрудники сказали, что нужно что-тоофициальное, и отнесли увеличить именно эту, где лицо какое-то безликое,равнодушное, чужое, как на всех официальных снимках. И черная рамка наводитужас… Она уберет этот снимок подальше и поставит на его место другой,любительский, где муж смотрит весело и глаза улыбаются…

Вера Антоновна вздохнула и прошла на кухню. Нажала кнопочкуэлектрического чайника и открыла холодильник. Есть и так не хотелось, а привзгляде на продукты аппетит пропал начисто. Еще бы ему не пропасть, когда наполках лежали две коробочки обезжиренного творога без сахара, засохший помидори два битых яйца. С чего ей вздумалось покупать синий диетический творог?

Вера Антоновна пожала плечами и пошла в ванную. Там тожецарил ужасающий беспорядок – полупустые тюбики косметического крема, бутылочкис шампунем и расчески с клоками волос валялись прямо на полу, полотенца давнопора было бросить в стирку, засаленный махровый халат криво болтался на крючке,подвешенный за рукав, потому что вешалка оборвалась.

Вера Антоновна отвернулась от этого безобразия и огляделасебя в запачканном пастой зеркале. Кожа землистая, под глазами мешки, волосытусклые, висят безжизненными прядями, и седина стала видна невооруженнымглазом. Странно, а раньше ее не было. Впрочем, ничего странного, выглядит онасейчас на все пятьдесят, а ей ведь всего тридцать девять…

С волосами нужно что-то делать, твердо решила Вера, причемзавтра же. Так жить нельзя! И с квартирой тоже надо разобраться, в первый жевыходной она сделает генеральную уборку. Стыд какой, на улице лето, а у нееокна не мыты!

И на работе пора вылезать из скорлупы, сколько ещесотрудники будут выполнять за нее ее работу? Вот, к примеру, сегодня приходилчеловек по делу, а она вела себя недопустимо, отвечала невпопад, несла чушькакую-то, зачем-то стала рассказывать ему о муже… Никому это не интересно, влучшем случае посочувствуют мимоходом, а в худшем – разозлятся. И будут правы.

И ведь она обещала этому Старыгину разузнать подробностипроисхождения картины. А тут есть только один путь – позвонить Янине.

Она вздрогнула как от озноба и поймала в зеркале свойнесчастный, затравленный взгляд. Боже, как же она боялась эту женщину! Кактолько в памяти всплывало ее имя, сердце у Веры начинало биться быстро-быстро,как будто она убегала от бешеной собаки, в ушах звенел набат, желудок сводилоспазмом. Так продолжалось пятнадцать лет – ровно столько они были знакомы смужем. И вот теперь все началось снова. Вернее, и не кончалось.

Вера мгновенно на себя разозлилась. Чего, чего ей теперьбояться? Самое страшное, что могло произойти, уже случилось, муж умер, и этонепоправимо. А она по старой памяти боится, что эта Янина, паненка, красавица спольским гонором, позовет его, только поманит пальцем, и муж уйдет к ней, дажене оглянувшись на Веру и прожитые годы! Господи, какая же она дура!

Вера ничего не знала о его юности, он не рассказывал. Онабыла моложе его на восемь лет, так что никаких общих точек соприкосновения вдетстве и юности у них не могло быть. Когда он заканчивал школу, она училась втретьем классе, и муж, осознав этот факт, долго смеялся и называл еепромокашкой.

Она услышала имя Янина от общих друзей, в шумной многолюднойкомпании. Кто-то упомянул мимоходом – а знаешь, Игорь, Янина-то развелась с мужеми живет теперь у матери на Кирочной. По тому, как он весь напрягся и заходилижелваки на скулах, Вера поняла, что эта новость его тронула гораздо сильнее,чем можно было предполагать. Они отдыхали большой компанией, Вере неудобно былоспрашивать, кто такая Янина. И к мужу она не посмела подступиться потом срасспросами.

В следующий раз на дне рождения у близкого друга Жени егожена Ира со смехом рассказывала, как она встретила Янку на какой-тоэкономической конференции.

– Она при группе крупных инвесторов была – там сплошьбанкиры, сама вся такая шикарная, сделала вид, что меня не узнает! –рассказывала Ирка. – А мне-то что, я навязываться не собираюсь!

– Это она умеет… – со странной интонациейпроговорил Верин муж, и ей стало вдруг так плохо, просто ноги подкосились отслабости, и в горле пересохло.

– Ты что ищешь? – спросила Ира, неслышно выйдя заВерой на кухню.

– Воды простой хочу выпить, что-то от острого нехорошостало… – пробормотала Вера. – Кто такая Янина? – спросила она,выпив воды и изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не прозвучализаинтересованные нотки.

– А, была у нас одна подруга в молодые годы… –протянула Ирина. – Янина Пшеславская, польских аристократических кровей…

– Что – правда аристократических? – удивиласьВера.

– Во всяком случае, она так говорила, всяческиподчеркивала, что она полька, даже акцент имитировала. Но это когда мы совсемеще молодыми были, потом ей надоело. Но красотка была, уж что есть, то есть, даи сейчас эффектна необыкновенно. Все банкиры возле нее увивались.

– А что она с ними делает, с банкирами-то?

– Не подумай плохого, – усмехнулась Ира, –переводит она. Филфак закончила, несколько языков знает. Так-то она девкаумная, одаренная, но характер… Правду говорят – польский шляхетский гонор. Воту нее он присутствовал в необыкновенном объеме, особенно парням доставалось.Ох, до чего любила она парней мучить! Наизнанку человека вывернуть могла,выжать, как лимон, и шкурку выбросить! Уж на что мы в юности наивными были, нои то понимали, что нельзя так с людьми обращаться. Поэтому мы с осторожностью кней относились, особо в подруги не набивались. Да и кому охота с такойкрасоткой рядом показываться? Не в свою пользу сравнение, сама понимаешь… Да излились на нее многие, что парней отбивает. Они ведь как ненормальные возлеЯнинки вились. Все рано или поздно в нее влюблялись, все через это прошли. Имой Женька тоже.

– Да что ты? – удивилась Вера.

– Угу, – Ира снова усмехнулась. – Только унего быстро это прошло, без последствий. А вот у Игоря…

Тут дверь открылась, и на пороге показался Верин муж. Иркасразу засуетилась, сунулась в холодильник за тортом, нагрузила Игоря посудой.Муж не смотрел на Веру, но она сразу поняла, что он слышал их с Ирой разговор.Во всяком случае, его последнюю часть.

После чая мужчины удалились на балкон покурить, а Верахотела помочь хозяйке мыть посуду, но Ирка отмахнулась и сказала, что всесделает потом.

– Вот смотри! – Она развернула перед Веройстаринный альбом для фотографий, обитый потертым малиновым бархатом.

– Женька давно грозится его выбросить, – пояснилаона в ответ на Верин вопросительный взгляд, – а мне жалко, да и снимковмного помещается.

Вера с интересом склонилась над альбомом, она любиларассматривать старые фотографии. Ирка молодчина, не поленилась и старательноподобрала одинаковые снимки ее и мужа в детстве, так что альбом получилсясемейный.