class="p">Мои прошлые приезды в эти края устраивались как-то так, что этот город я всегда миновала. Оно и не удивительно. Главная трасса, распределяющая потоки людей по Алтаю – Чуйский тракт. А Горно-Алтайск находится в стороне от дороги, в пяти километрах.

Тем не менее не зная города, я всегда считала его не стоящим внимания, так что особенно туда и не стремилась. Таков для меня и сам Алтай – скучный. Впечатления он не производит ни с первого взгляда, ни со второго. Такова и Сибирь, больше впечатляющая умозрительно – размерами на карте. Поклонники этих мест любят рассказывать о прозрениях, которые настигали их спустя какое-то время после поездок – но со мной такого не было.

Единственное, что меня всегда трогало – это мысли о людях, которые осваивали все эти пространства. Десятки тысяч километров – вдуматься только! На телегах и санях, в краях, где зима приходит уже в октябре. Думаю, это что-то вроде колонизации Марса. Билет в одну сторону.

Первые переселенцы приехали сюда из Бийска. Тогда, в начале 19-го века, в этой межгорной котловине, образованной рекой Маймой, жило племя телеутов. В России их называли белыми калмыками. Телеуты и сейчас сохранились, их около трех тысяч человек.

С тех пор город назывался по-разному: Улала, Ойрот-Тура, наконец, Горно-Алтайск. Ну, а насколько, вообще, удачной оказалась колонизация этих мест, можно судить по такому факту: это единственный город республики Алтай.

Все пять часов дороги автобус гудел, обсуждая главную новость – приезд патриарха Кирилла и полный запрет спиртного в связи с этим визитом. Глобальность новости тоже была характерна для Сибири – бури западной России доходят до этих мест сильно ослабленными. Поэтому особую важность получают локальные события, вроде неурожая папоротника. Некоторые жители Горного Алтая до сих пор не догадываются о существовании электричества.

Зато выяснилось, что уже два года сюда летают самолеты из Москвы. Зачем Виталик выбрал такой сложный путь, я понять не смогла. Очевидно, он предоставил мне возможности к отступлению.

Но я отступать не собиралась.

Более того, я предприняла все необходимые меры предосторожности. Свой телефон оставила на конспиративной квартире. Сюда взяла только новый. И никому ничего не сказала об этой поездке.

Автовокзал оказался одноэтажным зданием с длинным козырьком. Перед ним была площадка для автобусов, за ней – крохотная часовня с золотой маковкой. К площади подступали серые пятиэтажки, и вплотную к ним, по обе стороны от города – зеленые холмы отрогов Иолго.

Это были последние волны довольно серьезного хребта. Выглядели они мило – высота холмов была около двухсот метров – но стиснули город намертво. Он лежал в котловине, на дне доисторического ледяного озера, которое несколько миллионов лет назад пробило-таки горы и спустило воду по руслу Маймы. Думаю, красивое было зрелище…

Мой отель оказался сразу за площадью. Я занесла вещи в номер, приняла душ, надела куртку потеплее и пошла по улице направо.

Совсем скоро я увидела большое здание со стилизованным оленем и загадочной надписью «Эл Музей». Напротив – пятиэтажку. Там и ждала меня Аделаида Иванова.

Мы договорились о встрече заранее, и к моему приходу она напекла пирожков с зеленым луком и яйцами. По тому, как она суетилась, было заметно, что ей одиноко: нужно о ком-то заботиться, а заботиться не о ком. Я вздрогнула, представив себе этот город, занесенный снегами. С его странными нерусскими названиями и придурками всех сортов, текущими мимо в поисках несуществующего просветления.

Впрочем, она сразу предупредила, что очень любит Алтай и вместе с отцом и мамой, а потом и друзьями объездила его до монгольской границы. Из комнаты был уже принесен бархатный семейный альбом.

– Вот, – гордо сказала Аделаида и ткнула пальцем в фотографию.

Я увидела мужчину и женщину в спортивных костюмах семидесятых годов и с ними девочку в шапке. За их спинами – белый зубец, от которого у меня кольнуло сердце.

– Белуха, – сказала я.

– Ее ни с чем не спутаешь, – согласилась она. – Это мы с папой и мамой на Аккемском леднике. А вот уже я после школы на леднике Мюшту-Айры, видите? Представляете, у него падение восемьсот метров за один километр! Это что-то невероятное.

Я увидела узкий поток снега, зажатый между гор. Просто белая полоса и темные камни. Что они видят в этих местах? Не понимаю. Она между тем блаженно улыбалась.

– Какие там водопады! А цвет воды! Молочные реки… Это из-за взвеси карбонатов.

В Москве, думая о предстоящей встрече, я почему-то представляла себе тихую деревенскую женщину в платке. Но я ошиблась. Это была туристка, любительница авторской песни. Но почему она живет одна, без мужчины? Насколько мне известно, нравы у этих туристов были самые свободные.

– Аделаида, извините за нескромный вопрос…

– Почему я не замужем? – обрадованно спросила она. – Ну, у меня, конечно, были отношения, но сейчас я уже никого не хочу. Мужики моего возраста – это уже развалины. А с детьми я не рискнула. Каждое лето в походах, куда мне детей? Да и, если честно, тяги такой не было. Детей ведь, в основном, от скуки заводят. А я никогда не скучала. Да и работа интересная – я химик.

Ну да.

– А это озеро Дарашколь! – она снова ткнула пальцем в альбом. – Вот жалко фотография цвет не передает!

Ее лучшие походы пришлись на советскую пленку, и да – теперь все настоящие цвета были только в ее памяти.

Впрочем, мне сильно повезло. Я могу рассчитывать на нормальный разговор – что ни говори, мозги у этих физиков-химиков-туристов были здравые.

– А на территории секты «Белуха» вы были? – спросила я.

– Нет, никогда.

– Ваш отец что-нибудь рассказывал об этой секте?

– Ой, да какая секта! – махнула она рукой. – Она уже не действовала несколько лет. Этот Константинов был пьяница или наркоман, я точно не помню, а люди там просто так жили. Даже не молились. Кому понадобилось их теребить, не понимаю. Зато все так обставили: тоталитарная секта, победа над мракобесием, любят у нас пыль в глаза пускать. Папа, вообще, думал, что кто-то положил глаз на Константиновские деньги. Говорили, что у него миллиарды. Глупости, ничего там не было. И ничего там не нашли.

– У вас нет списка фамилий? Ну, тех людей, кто там оставался в 2004 году?

– Слушайте, уже кто-то спрашивал… – она задумалась. – Давно еще. Не помню. Но списка не было. Их ведь даже не задерживали, юридических оснований не было. Только Константинова должны были взять, против него было возбуждено дело о мошенничестве. Но он сбежал.

– Вы не помните,