мистических метаний 20-го века. Впрочем, может, он об этом и не думал – это я расцветила его визит своим скудным жизненным опытом.

Но я физически чувствовала: здесь его власть сшибается с Белухой.

Вообще-то, я долгое время считала учения всех этих Блаватских, Гурджиевых и Рерихов смешной и безобидной модой, способной соблазнить лишь обкуренных декадентов. Ну да, стык религий, нью-эйдж – что-то вроде йоги. Лишь занявшись вопросом вплотную, я поняла, что это мощный поток, ровно текущий через весь двадцатый век, и ему по барабану войны и революции, национальности и политические взгляды – он укрывает всех своим удушливым одеялом. Ему не страшен даже атеизм – советские материалисты обожали словосочетание «места силы» и на полном серьезе делали доклады о связи Телецкого озера с космосом. Константинов был из этих, и если бы только один Константинов.

Мда… Прилетел, так сказать, в логово. Патриарх в Шамбале…

Был и еще один аспект. Я была уверена, что сотни алтайских поселений плевались бы сейчас в телевизор, если бы у них был телевизор. Вокруг «Гольфстрима» патриарха плескалось гигантское Беловодье староверов. Это была их многовековая крепость, огражденная ледниками, челюстями Белухи и ровной стеной Чуйских Хребтов.

А у подножья этого мира – тысячи паразитов, продающих мистику оптом и в розницу. Все эти ряженые шаманы-камы, турбюро, водящие народ по энергетическим местам, исследователи йети, поклонники Принцессы, продавцы заряженных браслетов, писатели эзотерических книжек, наблюдатели за кораблями пришельцев…

А чего я хочу, собственно. Когда, там, крестили первого алтайца? Сколько лет христианству на Алтае?

Я потянулась. Смела крошки на пол. Взяла в руки планшет.

Теперь у меня была фотография, делающая ненужной папку «Мальчик». Ближний круг упыря сузился до нескольких человек. Таинственный Митя, вырывающий сердца у живых людей, улыбается мне со стоп-кадра новостей. Кто же это? Снегирев? Демичев? Матвей? Кто-то из охранников? Чингиз-Хан?

Я внимательно посмотрела в глаза каждому из них. Милые люди. Один из них убил уже несколько человек и теперь подобрался к Фоменко.

Но до сих пор его не тронул.

Неожиданно в отрытом ноутбуке на журнальном столике затренькала мелодия скайпа. Кто бы это?

Оказалось, сегодня, ради меня, они собрались все вместе.

Интерьер комнаты был мне не знаком, из чего я заключила, что они собрались у Коли Мищенко.

Он первым и начал.

– Ну, как ты там, малыш?

– Как мило, что вы позвонили! У меня все прекрасно, – воскликнула я, жалея, что отозвалась. Этот сеанс связи не сулил мне ничего хорошего.

– Мы тут посовещались, – сказал Коля. – И решили, что тебе хватит.

За его спиной хмыкнул Виталик.

– Серьезно? – ласково спросила я. – Вы о чем, ребята?

– Дай я скажу! – влез скрипучий голос Черта, и спустя две секунды он появился на экране. – Светлана, зачем ты это делаешь? Тебе нужны деньги? Так попроси у нас, у своих друзей!

– Я дам, – согласился Коля.

– И я дам, и Марыся даст! – сказал Черт. – Сколько тебе надо?

– А ты, Виталик, что ли, не дашь? – обиделась я.

– Иди на фиг, – отозвался он. – Я убогим не помогаю.

– А это не ты меня сюда отправил?!

– Дурак был, в сказки твои поверил. Маня, тут Мищенко кое-что раздобыл. Похоже, у этого дела банальная экономическая причина. Обычные бабки.

– Как это?

– Два года назад Фоменко вложился в спиртовой завод, – сказал Мищенко. – Потом он еще всадил в него все свое бабло, а заодно бабло Демичева. Завод конкретно раскрутился и вышел на оборот в пятьсот лимонов ежемесячно. Предыдущие хозяева, не будь дураками, заявили, что завод был приобретен с нарушениями. И кто бы удержался, Светуль? Пятьсот лимонов каждый месяц! Есть, за что побороться, не так ли?

– Логично. Но при чем тут я?

– Пару арбитражей бывшие хозяева пока проиграли. Но эти ребятки оказались не лыком шиты: на днях они предъявили свидетелей того, что договора заключались под давлением. Возбуждено уголовное дело по рейдерству. Если его докажут – это не только потеря завода, но и десятка строгача. Но главное даже не это: бумаги-то, и правда, оказались оформлены с нарушением. Некоторые подписи – липовые.

– Кажется, бумаги оформлял Матвей.

– Да. И взял за свою халтуру двадцать лимонов гонорара. По-моему, такой паренек способен на все.

Я поразмышляла несколько секунд.

– Нет, ну умом Матвей не блещет, спорить не буду. А что он сам говорит?

– А он сбежал, – сказал Коля. – Его не могут найти уже три дня. И вот, какая картина вырисовывается: похоже, что вся эта история планировалась заранее, а раз так, то почему не предположить, что дочь и жена Фоменко были похищены, чтобы стать картами в этой игре?

– По-моему, убедительно, – сказал Черт.

– Ну, а остальные убийства? – спросила я.

– Какие убийства, Света? – воскликнул Мищенко. – Ты о чем? Было только похищение дочери и жены Фоменко. Убийства с этим не связаны.

– Опровержение данного тезиса будет слишком долгим, – сказала я. – Поговорим потом, в Москве, когда я вернусь из «Белухи».

– Никуда ты не полетишь, – сказал Виталик. – Идиотская затея. Проклинаю тот день и час, когда я в это ввязался. Нечего тебе делать одной на Алтае.

– Я не одна, я с патриархом.

Но они не поняли – или сделали вид, что не поняли.

– Короче, Маня, мы решили поставить вопрос на голосование.

Я изумилась.

– Какой вопрос?

– Я обещал тебе вертолет. Но ребята против.

– Виталик, ты шутишь?! Я ради этого сюда и приехала! На перекладных! Кстати, из Москвы в Горно-Алтайск летает шесть рейсов в неделю. Ты почему меня через Барнаул послал?!

– А что – в Горно-Алтайске уже есть аэропорт? – искренне удивился он.

Все заржали.

– Вот такие у нас инвестиционные банкиры, – ласково сказал Коля Мищенко. – Всегда в курсе событий… Виталик, а про Крым ты что-нибудь слышал?

– Не надо вышучивать такой серьезный вопрос! – крикнул Черт. – Давайте голосовать. Кто против того, чтобы Светлана летела в эту «Белуху»?

Все подняли руки. Даже Марыся.

– Короче, Маня, вертолет я тебе не дам. Завтра возвращайся в Москву. Прямым рейсом. Билет вышлю на электронную почту.

– Идите к черту! – заорала я. – Вам-то какое дело?! Нашей компании давно нет, вы все уже давным-давно поодиночке! Я совершеннолетняя! Захочу, блин, завтра спрыгну с Белухи вниз башкой! Я могу делать со своей жизнью все, что угодно!

Изображение замерло – помехи связи. Однако звук остался.

– Нет, ну вы слышали? – спросил голос Черта. – У нее все еще депрессия. Она не может отойти от его предательства. Бедная девочка. Надо что-то делать.

– Ребят, но ведь, как ни крути, ее пытались убить, – сказал голос Марыси.

– Ой, ради Бога, – это был Коля Мищенко. – У