В этот момент Шекспира слегка подкинуло в люке, заставив схватиться за поручень: их угнанный джип прогрохотал по ржавому металлическому пандусу и выехал на бетонный пирс, направляясь к въезду на мост.

Внизу, огибая опоры, бурлил поток мутной воды, на бетонные сваи периодически летели шипящие брызги.

– Держись там! Мы почти вырвались! – крикнул с водительского сиденья Бурый, объезжающий колонии ядовитого грибка, въевшиеся в сухой цемент.

Снаружи они походили на широкие пласты безобидного мха, и это стоило жизни многим неосторожным ходокам: достаточно было лишь прикоснуться к ним или еще хоть как-то потревожить, и в воздух взметалось целое облако ядовитых спор, вызывающих сильнейший химический ожог кожи. А уж если человек оказывался в облаке без противогаза, то медленная и мучительная смерть была обеспечена. Добравшись до легких, грибок начинал прорастать в них, пока жертва не умирала, захлебнувшись собственной кровью.

Шекспир выругался и на всякий случай поднял на лицо дыхательную маску. Последний преследователь не отставал, но при этом держался на почтительном расстоянии. «Достаточном, чтобы я не смог нормально прицелиться», – понял военный.

Выкрашенный черной краской джип тем временем выехал на пирс и неожиданно замер. С бортов упали дополнительные упоры, вгрызшиеся в бетон, а длинноствольное орудие на крыше медленно повернулось, вздрагивая так, как если бы оно проходило по сегментированной направляющей. В воздухе отчетливо послышался нарастающий гул генераторов. Закрепленные на корпусе оружия катушки пришли в движение, ощутимо запахло озоном. Военный успел различить, что на голове бойца «Обсидиана», сидящего рядом с водителем, надет тяжелый металлический шлем со множеством красных бусинок-визоров. Стрелок провел рукой в воздухе, оперируя одному ему видимой панелью управления.

– Бурый, жми! – закричал Шекспир, понимая, что сейчас произойдет, но было уже поздно.

Оружие на основе артефактов практически всегда нарушало законы физики, коверкая реальность и искривляя пространство и время. Пушка, установленная на джипе «Обсидиана», не была исключением.

Орудие содрогнулось, ствол ушел в глубь корпуса, а наружу вылетел поток трещащей энергии. Воздух словно закручивался в узкую воронку, искажая силуэты всего, что находилось позади. Горящий луч ударил в центр моста, прочертив опаленную борозду в бетонном покрытии. Секунду ничего не происходило, а затем раздался оглушительный грохот взрыва. Ослепительная вспышка заставила Шекспира зажмуриться, последнее, что он успел различить, был яркий свет, испаряющий центральный пролет, и подлетающие в воздух ржавые грузовики. Военные машины казались черными тенями на белом фоне.

– Тормози-иии… – завопил военный, но его голос утонул в реве выпущенной на волю аномальной энергии.

Бурый вывернул руль и дернул ручной тормоз, пытаясь резко остановиться, но джип лишь завертелся вокруг своей оси и помчался к образовавшейся пропасти. В следующее мгновение свет погас, словно втянувшись в одну точку, послышался громкий хлопок, и гравитация вернулась в норму. Задержавшись на мгновение в воздухе, сверху посыпались горящие «Уралы», искореженные цементные блоки и перекрученные стальные фермы. Каким-то чудом ничего из этого не упало на потерявший управление джип беглецов, лишь только по касательной прошла оторванная дверь грузовика, ободравшая краску на корпусе.

Машина остановилась у самой дыры. Она качнулась, и ее колеса с правого борта скользнули вниз с обломанного края моста. Из-под них посыпалась бетонная крошка, но автомобиль удержался. Медленно, боясь поверить, что они все еще живы, Шекспир раскрыл глаза и выругался. Внизу в нескольких метрах темнели быстрые воды реки, из них выступали искореженные обломки военных машин и изломанные останки центрального пролета. Погнутая арматура напоминала крючковатые пальцы, тянущиеся к сталкерам.

– Бурый? Ты там как? – выдохнул военный, наклоняясь в салон.

– Значит, я все-таки умер и попал в ад? – пробормотал сталкер, обернувшись на друга. Он сидел неподвижно, все еще вцепившись обеими руками в руль.

– Потому что ты еще здесь… – Бурый закашлял и откинулся на спинку кресла. – Что это, мать его, вообще было?

– Оружие… Экспериментальное… – Шекспир первым отошел от шока и вспомнил, что они еще далеко не в безопасности. – Я и представить себе не мог, что они так далеко продвинулись. Нам надо…

Закончить военный не успел, потому что в воздухе вновь разнесся треск заряжающихся генераторов.

– Прыгать нам надо, вот что! – перебил друга Бурый и, отстегнув ремень безопасности, толкнул дверь.

Шекспир поднял взгляд на все еще стоящий на пирсе джип. Над установленным на крыше орудием растекался ореол аномального свечения. Катушки генераторов быстро вращались вокруг своей оси, по ним бежали молнии.

Казалось, что мир на мгновение замер, а затем вылетевший из ствола поток энергии ударил в мост. Полыхающая борозда расчертила бетон, и луч погас. Секунду-другую вновь ничего не происходило, а затем угнанный «Рэндж Ровер» вместе с остальными уцелевшими после первого выстрела машинами оторвался от земли. Шекспир почувствовал, как непреодолимая сила вырывает его из люка, и попытался схватиться за рукоятку пулемета. Его больно кольнуло статическим электричеством, волосы на голове встали дыбом. Военный в ужасе открыл рот, глядя, как по рукавам его камуфляжной куртки побежали крошечные языки пламени. С водительского сиденья что-то закричал Бурый, но его слова растворились в нарастающем реве зарождающейся аномалии. Краска на носу джипа пошла пузырями, затрещал крошащийся бетон, сталь несущей конструкции застонала под невыносимым давлением, и все вокруг поглотил яркий свет.

* * *

– И что это сейчас было? – хриплым голосом осведомился Брагин, глядя на залитую кровью тестовую камеру.

– Я… Я не знаю! Наверное, произошел какой-то сбой! Ошибка в расчетах… – Лавров зашептал, склоняясь над мигающими красным мониторами.

– Ошибка в расчетах? Ошибка в расчетах?! Это, мать его, гребаный провал!

Брагин злобно глядел на Александра, сидящего на огороженном возвышении, поднимающемся из воды словно остров. Хофф медленно раскачивался из стороны в сторону, обхватив себя за ноги и уткнувшись лицом в колени.

Со скрежетом в дальнем конце помещения начали открываться створки бронированных дверей. Между зубьев в предупреждающей желто-черной окраске замелькали лучи света. Охранники ЦАЯ, опасливо озираясь и освещая себе путь подствольными фонарями, один за другим входили в тестовую камеру. Прикрывая друг друга, они осторожно перешагивали через изуродованные тела, плавающие в ледяной воде. Пятно света упало на Хоффа, и Александр поднял взгляд. На его щеках и подбородке отчетливо выделялись алые дорожки из крови, текущей из носа и глаз.

– Я уверен, что все получится исправить… – продолжал бормотать Лавров, колдующий над экранами с бегущими по ним строчками данных. – Возможно, нужно будет поменять уровень чувствительности… Или же дело в составе? Недостаточное количество сыворотки? Переизбыток? А может быть…