— Пока ты находишься у меня под профессиональным присмотром и наблюдением после пережитого тобою сильнейшего нервного срыва, непосредственно связанного с тяжёлой депрессией и ярко выраженной аутоагрессией. Ты уже раз пытался с собой покончить, а вчера вот до смерти напугал свою соседку, пока громил собственную квартиру в абсолютно неконтролируемом бешенстве. Кажется, миссис Аварино. Её звонок был зафиксирован в службе спасения, как раз после того, как ты мне написал в месседже, пригрозив, что убьёшь меня в самое ближайшее время, а перед этим… Нет, я не буду это повторять. — Хардинг на удивление правдоподобно отвёл взгляд и сложил перед собой руки в изящный замок, перед тем как покачать головой и опечаленно повести бровями. Будто ему и в самом деле было крайне тяжело вспоминать столь душещипательные подробности.

— Ну, уж попробуй, будь любезен.

Осторожней Кен. Ты не должен на это вестись. Ведь именно этого он и добивается. Чтобы в этот раз адреналин в твоей крови вскипел по-настоящему и ударил в голову как следует. Вернее, как минимум, пушечным залпом.

— Я же, наверное, должен знать, что такого тебе написал, из-за чего ты… бросив все свои дела… тут же рванул с Манхэттена (или где ты там до этого всё время сидел на чеку) в Бруклин на Лонг-Айленд прямо ко мне домой… Для этого причина должна быть крайне основательной…

Но Кен, похоже, и сам не заметил, как подключился к игре Хардинга, безупречно разыгрывающего свою партию, под стать, как минимум, оскароносному Николсону.

Хотя, да, в голову ему уже ударило, и раскаляющийся адреналин побежал по жилам спасительным антидотом, расширяясь, разбухая и ощутимо пульсируя в каждой клеточке пока ещё лишь слегка задрожавшего тела.

— Мне тяжело повторять подобные угрозы, Кен. — сукин сын! Он даже поднял на Вударда свои искренне осуждающие глаза так, будто ему действительно было крайне неприятно это всё обсуждать, как и смотреть в лицо тому, кто ему ещё вчера писал такое. Нечто вопиюще ужасное и порицаемое исключительно всем цивилизованным обществом. — Я понимаю, что ты писал мне это, находясь в состоянии аффекта и, скорей всего, ничего подобного из того, чем там угрожал, и делать бы не стал. Но всё это уже коснулось очень личного. То, чего я не сумел проигнорировать, как профессионал…

— Ну и что же это такое? — кажется, Кен отчеканил каждое слово своего вопроса, стараясь говорить как можно спокойнее и не выдавать истинного на данный момент состояния. Едва сдерживаемого желания наброситься на Хардинга раньше предполагаемого времени. — Что я тебе написал, Хардинг?

Николас опять затянул с ответом и не потому, что набирался сил и смелости произнести заранее выученную им реплику. Он банально выжидал и одновременно отмерял температуру накала нервного напряжения у сидящего напротив Вударда, которое, подобно паровому давлению, уже ощутимо приближалось к критической отметке.

— То, что ты тем вечером поедешь в больницу к Мие и заберёшь её оттуда. Потому что не веришь, что она в коме и знаешь единственный действенный способ, с помощью которого ты намереваешься её разбудить. А вот что это за способ, этого я точно не стану произносить вслух.

На какое-то время перед глазами Кена всё исчезло… Или, точнее, смыло сильнейшей расфокусировкой, из-за чего перед взором поплыло абсолютно всё, на что он до этого смотрел, гулко запульсировав в такт бешено тикающей в голове часовой бомбы… Бомбы явно заложенной Хардингом и готовой в любую секунд разнести всё к грёбаным чертям вместе с самим Хардингом и Вудардом.

И кто после всего этого из них настоящий псих?

Ему пришлось каким-то неимоверным способом проморгаться и устоять перед сводящим с ума желанием сжать руки в трясущиеся кулаки. Он должен как-то успокоиться. Он не может позволить себе вестись на манипуляции Николаса, даже если и в самом деле собирался на того напасть. Все его действия должны быть хладнокровными, прагматично отточенными и иметь минимальные погрешности в ту или иную сторону, которые можно будет легко исправить в процессе…

— Я, так понимаю, — прохрипел Кеннет, медленно, очень и очень медленно, возвращаясь в чёткие границы окружающего его кабинета и зрением, и, наверное, тем же сознанием. — Когда ты посылал сам себе данное сообщение с моего сотового, то описывал, по большей части, собственные на этот счёт больные фантазии с желаниями?

Держи себя в руках Кен. Держи в руках и перестань вестись на провокации, подобно безмозглому прыщавому подростку с нестабильным гормональным фоном. И не вздумай рассматривать что-то на столе Хардинга. Там для тебя нет ничего интересного! Ни фотографий, ни чего-то того, что принадлежало Ей…

Но он уже зацепился краем глаза за парочку дорогих фоторамок из натурального дерева, ещё и повернутых под определённым углом так, чтобы на них были видны вполне просматриваемые очертания запечатлённых на цветных фотоснимках людей с обоих сторон стола. Зацепился едва не сразу, как только его вкатили в кабинет. Правда, при приближении действительно старался на них не смотреть. Мог лишь заставить себя отвлечься на руки Ника и самого Ника.

— О чём ты, Кен? — удивление Хардинга и в самом деле выглядело неподдельным. — Тебе требовалась помощь, и ты это подсознательно как-то понимал. Только не знал, как её попросить. А, главное, у кого её попросить. Считай, это и есть тот самый своеобразный крик о помощи, который я услышал и не сумел его вчера проигнорировать. Как правило, большинству людей нашего великого демократического общества друг на друга наплевать. Не напиши ты мне вчера, а кому-то другому, страшно представить, чем бы для тебя закончился твой вчерашний срыв. Я и, как минимум, двое сотрудников моей психиатрической клиники, тому прямые свидетели. Про миссис Аварино не ручаюсь, так как она была настолько напугана, бедняжка, что побоялась вообще выходить из своей квартиры, пока не дождалась полиции.

— Ты ещё и полицию успел вызвать?

— Это обычная формальность. Они должны были прибыть на место вызова, чтобы оценить обстановку и принять соответствующие меры. Когда они всё увидели и проверили, то согласились со мной касательно твоей ближайшей госпитализации в нашу клинику, где ты должен провести какое-то время под нашим бдительным наблюдением до установления окончательного диагноза и соответствующих рекомендаций по твоему лечению от наблюдающего за тобою врача.

— Как, оказывается, всё легко и просто. А с моим настоящим лечащим врачом ты уже созванивался? Ты же вроде как должен с ним проконсультироваться, как и получить от него копии моего последнего анамнеза.

— Конечно, Кен. Я соблюдаю абсолютно все законодательные и врачебные правила (включая